должна быть перепечатана на обычной бумаге без маркировки АРАМКО и всякого иного упоминания о нашей компании».

Джангерз писал, что США упустили шанс начать процесс ближневосточного урегулирования после высылки советских военных советников из Египта: «Соединенные Штаты, парализованные эксцессами предвыборной кампании, не сумели (или не пожелали) воспользоваться, быть может, самой многообещающей возможностью решения ближневосточной проблемы, которая представилась за двадцать четыре года, прошедшие после создания Государства Израиль»[286].

Аналитики АРАМКО считали, что в начале 1973 г. обстановка в регионе с точки зрения интересов США выглядела мрачно: «В сирийской прессе усиливаются нападки на США. Иракский президент Бакр, выступая недавно на семинаре по проблемам использования нефти в качестве оружия, сказал: „Теперь мы можем использовать арабскую нефть во всех наших сражениях с империалистическими врагами“. Состоявшаяся в декабре международная конференция арабских профсоюзов призвала к полному экономическому бойкоту США и потребовала, чтобы арабские правительства начали борьбу против американских интересов во всем арабском мире. В прошлом месяце в Каире экономический совет Лиги арабских государств обсуждал возможность использования арабской нефти в качестве оружия против США, и египетская газета призвала арабский народ проявлять „однозначную враждебность по отношению к интересам Соединенных Штатов и к американским гражданам во всем арабском мире“».

В прошлом подобные призывы были, как правило, неэффективными, отмечал Джангерз, но в настоящее время арабские страны усиливают давление на Саудовскую Аравию с целью заставить ее отказаться от дружественной по отношению к США политики.

Саудовскую позицию могут изменить или новая арабо-израильская война, или вызывающие произраильские действия США.

«Случись что-нибудь в этом роде, Саудовскую Аравию могут вынудить отказаться от экспорта нефти в США и Западную Европу. При финансовых ресурсах, достигающих трех-четырехлетнего дохода, она вполне способна, не опасаясь за свое благополучие, пойти на такой шаг, если к этому ее подтолкнут Израиль и мы».

Согласно надежному источнику, О’Коннел передал этот анализ ситуации Джорджу Шульцу, министру финансов США, который ознакомил с ним Белый дом, то есть или Ричарда Никсона, или, что более вероятно, Генри Киссинджера, советника по национальной безопасности, или по меньшей мере Уильяма Роджерса, тогдашнего главу Государственного департамента.

Никакого воздействия на американскую политику этот анализ не возымел, хотя сигналы о возможном применении арабами «нефтяного оружия» в случае арабо-израильской войны становились все более многочисленными.

6 января 1973 г. Национальная ассамблея Кувейта приняла решение, рекомендовавшее использовать нефть как оружие в борьбе против Израиля. Кувейтский парламент призвал остальные арабские страны заморозить все существующие соглашения с западными нефтяными компаниями с момента начала вооруженной борьбы против «сионистского врага».

В марте шейх Кувейта провел пресс-конференцию и еще раз публично подтвердил неизменность политического курса своей страны: «Когда придет время, мы используем нашу нефть как оружие в борьбе против Израиля. Это наша неколебимая позиция».

Его заявление было опубликовано в американских газетах.

Реакции не последовало.

15 мая Ливия прекратила экспорт на один день, чтобы создать символический прецедент для своих соседей и предупредить западных потребителей, что их может ждать.

Фейсал был осторожным человеком и до последнего надеялся на лучшее. Даже когда он оплачивал дополнительные военные расходы Анвара Садата, он пытался подтолкнуть США на какие-то жесты, чтобы отвести новую войну.

В апреле 1973 г. он вызвал Ахмеда Заки Ямани и своего сына Сауда и поручил им поехать в Вашингтон, чтобы передать высшему руководству США свою точку зрения. В ответ предлагался «пряник»: еще во время переговоров о саудовском участии в АРАМКО в 1972 г. Фейсал говорил, что может увеличить производство нефти до феноменального уровня — 20 млн баррелей в день (около миллиарда тонн нефти в год) к началу 1980-х гг. Но если Америка не сделает жеста для справедливого решения палестинской проблемы и возвращения мусульманам святых мест Иерусалима, рост добычи прекратится. Дружба означает дорогу с двусторонним движением.

В Вашингтоне Ямани и Сауд аль-Фейсал встретились с Роджерсом, Шульцем и Киссинджером.

Они передали своим собеседникам весьма недвусмысленное послание короля. «Мы хотели бы сотрудничать с вами, — писал Фейсал. — Мы считаем себя вашими друзьями. Но вы должны сделать хоть что-нибудь для разрешения арабо-израильского конфликта, должны сделать какой-то ход. Не пускайте события на самотек. Для нас существующее положение вещей неприемлемо. Вы должны найти способ разрешения конфликта, в противном случае мы будем вынуждены отказаться от сотрудничества с вами и использовать нефть как аргумент в споре». Под «существующим положением вещей» Фейсал подразумевал пассивность, с которой администрация Никсона относилась к ближневосточному конфликту.

Киссинджер был обеспокоен тоном послания. «Я полагаю, что это ваше заявление не должно стать известным кому-либо, — сказал он. — Я надеюсь, что вы о нем не говорили с кем-нибудь другим»[287].

Киссинджер был разочарован, услышав, что он был третьим человеком, которому передано послание короля Фейсала. Он настаивал, чтобы его содержание осталось конфиденциальным.

Ямани и Сауд решили, что Киссинджер просто хотел приглушить сигнал опасности, посланный королем Фейсалом, не допустить, чтобы американское общественное мнение усомнилось в правильности произраильского курса Вашингтона. Они решили действовать вопреки совету Киссинджера и придать позиции Фейсала наибольшую огласку. Ямани дал интервью газете «Вашингтон пост». «Мы пройдем весь путь, чтобы помочь вам. Мы надеемся на взаимность, — заявил он. — Но Америка должна быть более объективной в своих отношениях с Израилем и арабами».

«Впервые, — писала „Вашинтон пост“, — Саудовская Аравия, нефтяная сверхдержава, публично связала свои поставки нефти в США с политикой Вашингтона на Ближнем и Среднем Востоке».

Интервью Ямани не возымело действия. «Если принять подобные угрозы Саудовской Аравии всерьез, это означает поддаться истерии», — на следующий день писала эта же газета в передовой статье. Подобную точку зрения разделяла американская администрация[288].

«Эта утечка информации вызвала известный интерес, — рассказывал Ямани. — Некоторые журналисты обратились в Государственный департамент за подтверждением. Но пресс-секретарь Государственного департамента, отвечая на вопрос о моем визите, сказал: „Ямани не выражает точку зрения короля или Саудовской Аравии“. Согласно заявлению пресс-секретаря, я выражал лишь собственную точку зрения».

Всем в Вашингтоне казалось, что босс Ямани — король Фейсал — слишком осторожный лидер, поэтому можно рассчитывать, что он не будет переворачивать лодку.

Несколькими днями позже, когда Ямани находился наедине с Фейсалом в его рабочем кабинете, король включил радио, настроенное на вечерние новости Би-би-си, а затем «Голоса Америки». Услышав заявление Государственного департамента, король усмехнулся и сказал: «Если не я выражаю официальную точку зрения Саудовской Аравии, то кто же?»

3 мая 1973 г. Фрэнк Джангерз нанес визит вежливости королю Фейсалу. Присутствовали Ямани и государственный министр по иностранным делам Омар ас-Саккаф. Встреча продолжалась 30 минут.

Король изложил свои взгляды на американскую политику в ближневосточном регионе.

«Фейсал указал, что