Роджерса контакт с прибывшим в Вашингтон помощником Садата по национальной безопасности Хафизом Исмаилом. Однако египтяне допустили утечку информации об этой встрече, и канал связи приказал долго жить. Никсон и Киссинджер привыкли готовить все крупные и деликатные дела в глубокой тайне, а Садат оказался в этом смысле неподходящим партнером. Ближневосточная проблема легла в долгий ящик Белого дома.

«Что стоит услуга, которая уже оказана?» — могли повторить в Вашингтоне крылатое выражение одного римского императора.

Говорит Бандар аль-Фейсал: «Король Фейсал не любил поспешности. Нельзя, по его мнению, в одночасье принимать решение и переворачивать ситуацию с ног на голову, сам же и проиграешь… Позиция Садата оказалась неожиданной даже для Фейсала… Если что и побуждало короля быть на стороне Садата, то это стремление египетского президента вернуть Синай. Возвращение Синая для короля Фейсала представлялось первым шагом на пути возвращения Иерусалима. Король Фейсал был твердо убежден в том, что ни один общеарабский вопрос не может быть решен без Египта. Ни одно государство, кроме Египта, не может противостоять Израилю»[283].

Садат был азартный игрок. Он решил доказать Вашингтону, что душой и телом он — вместе с Америкой. Генри Киссинджер отмечал в своих мемуарах, что он ничего не знал об инициативе Садата. Вашингтон не был готов дать на нее ответ. И эта неудача объединила в разочаровании и короля Фейсала, и Садата, хотя более опытный король лучше египетского президента знал, какие рычаги двигают ближневосточную политику США.

Когда в ответ на драматичный жест Садата ни со стороны США, ни со стороны Израиля не последовало никакой «платы», он стал метаться. Под египетским президентом шаталось кресло. Его власть была непрочной. Общественное мнение страны, оскорбленной поражением 1967 г., требовало решительных действий, хоть каких-то успехов. Садат нехотя и с опаской склонялся к войне. А для этого нужно было пока продолжать сотрудничество с СССР.

Поддерживая контакты с американцами, Садат в декабре 1972 г. поручил военному министру Ахмеду Исмаилу информировать советского посла в Каире о продлении еще на пять лет египетско-советского соглашения 1968 г. о военно-морских льготах.

Иллюзии на сохранение «особых» отношений с Египтом в Москве сохранялись, поэтому военные поставки пошли в необходимых размерах, продолжалось экономическое сотрудничество.

В январе 1973 г. на встрече Совета арабской обороны Фейсал поддержал Садата. Король согласился, чтобы саудовские субсидии Египту шли на покупку «коммунистического вооружения». А в Москве стареющее и маразмирующее советское руководство все еще надеялось на то, что «Садат исправится», что «национальные интересы не позволят Египту порвать с СССР».

Отсутствие реальных шагов Вашингтона, свидетельствующих о его отклике на драматическую инициативу Садата, усугубило недоверие Фейсала к США как к партнеру. Он знал, что Садат вынужден был готовиться к войне, вступив в конкретные союзнические отношения с президентом Сирии Асадом. Фейсал предпочитал бы политическое решение — американское давление на Израиль с целью начать эвакуацию с оккупированных земель. Но если Израиль понимал только аргументы силы — значит, быть войне. Если США понимали только силу, то эта сила была у него в руках — нефтяное оружие. Он не хотел его применять, он хотел сотрудничать с США и надеялся на их сдержанность в случае конфликта, на превентивные шаги Вашингтона с целью ближневосточного урегулирования.

Но для американских политиков Саудовская Аравия как бы не существовала. Индекс публикаций в «Нью-Йорк тайме» за 1968 г., приведенный Р. Лейси в его книге, показывал, что об Албании газета давала в 2 раза больше материалов, чем о Саудовской Аравии, в 1969 г. о Малайзии писала в 5 или 6 раз чаще, чем о Саудовской Аравии, в 1970 г. о Бирме — в 4 раза больше, чем о королевстве. Журнал «Тайм» опубликовал о Саудовской Аравии в 1969 г. лишь одну-единственную статью — некролог бывшему королю Сауду — и посвятил ее в основном его болезням и размерам его гарема. Американские законодатели еще меньше думали о Саудовской Аравии. Если посмотреть протоколы заседаний 92-го конгресса США за 1972 г., то можно обнаружить 23 упоминания о Мексике, 57 — о Кубе, 150 — о Государстве Израиль, но лишь одно — о Саудовской Аравии.

Глава 22

1973. Без пяти двенадцать[284]

Месяц проходил за месяцем после того, как высылка советского военного персонала из Египта в июле 1972 г., казалось бы, выбила у Вашингтона предлог для проведения произраильской политики, а все оставалось по-прежнему. Приближалась война. Обеспокоенность Фейсала неурегулированностью арабо-израильского конфликта нарастала.

США продолжали поставлять оружие Израилю и лишь строили прожекты каких-то компромиссов между Израилем и арабами. Садат сообщил Фейсалу, что война — единственный выход из тупика. Саудовский король согласился.

Ни израильская разведка, ни ЦРУ так и не узнали, что Фейсал полностью поддержал решение Садата начать войну, когда США отказались оказать давление на Израиль. Саудовский король считал, что основой прежних израильских военных успехов было иностранное оружие, и он полагал, что нефтяное эмбарго или его угроза может предотвратить его поставки.

Фейсал сказал Садату: «Только прояви уверенность, когда ты воюешь, что ты будешь продолжать сражаться»[285].

Король сделал это замечание в присутствии доктора Рашада Фараона и других советников, когда он встретился с Садатом в начале 1973 г. Тогда они обсуждали общие вопросы о войне и возможном нефтяном эмбарго. У египетского президента были другие планы, которые он тщательно скрывал.

Фейсал договорился с другими правителями Залива и в начале 1973 г. сумел собрать дополнительно несколько сот миллионов долларов, чтобы Египет мог купить больше оружия. Но король понимал не только непредсказуемый ход военных действий и его влияние на внутреннюю ситуацию в арабских странах, но и свою собственную роль в будущей ожидаемой войне. Саудовская Аравия должна будет применить «нефтяное оружие» в случае помощи США Израилю.

А ситуация на рынке сложилась так, что возможное прекращение огромного саудовского экспорта нефти означало бы жестокий удар по экономике Запада и могло бы вызвать нежелательную конфронтацию королевства с Соединенными Штатами. Именно этого король хотел бы избежать и пытался всеми способами донести свое видение проблемы до американского руководства.

Примерно в середине января 1973 г. Джон О’Коннел, первый вице-президент компании «Бектел» (его начальником ранее был министр финансов Джордж Шульц), обратился в СОКАЛ с просьбой представить ему анализ ближневосточной обстановки, как она видится совладельцам АРАМКО. «Бектел» получила в странах Аравии контракты на гигантские суммы и хотела бы знать, насколько надежно ее будущее. Председатель правления АРАМКО Фрэнк Джангерз прислал в Сан-Франциско Джону Маккуину, директору ближневосточного отдела СОКАЛ, телекс, содержавший анализ положения в регионе.

На всякий случай он предупредил: «Вся информация, которая излагается ниже,