Недоучился. Хотя, вернее сказать, не учился вообще – так, почитал чуток на близкие темы.

Не дорос. Он ведь молод. Можно сказать, только вылупился и оперился. Жизненного опыта – с гулькин нос.

Не хотел он этим заниматься. Не было ему от этой работы ни малейшего удовлетворения. Лучше что-то менее разноплановое, например, в диспетчеры бы он вернулся с удовольствием.

Хм! Интересно, а ради чего он продолжает себя мучить? Сгоняет-ка вечерком к Яге да и попросит назвать удобного для беспорточных преемника, а он потом быстренько приказ оформит. Не было у него ни одной причины продолжать так терзать себя.

Ольга Петровна выслушала тщательно подготовленную прочувствованную речь, а потом сказала:

– Иди, работай, Лоэнгрин недоделанный. – И махнула рукой в сторону двери, что однозначно читалось как «Проваливай».

Делка, которой он пожаловался на такое отношение в своим проблемам, обошлась с ним не милостивей:

– Некому больше, да и некогда клоуна изображать. Так что не скули, а поднатужься. – Потом, чуть сбавив нажим в голосе, спросила: – Лоэнгрином обругала?

– Ага. А кто это?

– Был, говорят, такой страдалец, да не в нем дело. Это значит, напрасно ты расстонался, нормально у тебя пока получается. Что дело делать не мешаешь – это точно. – Немного помолчала, видимо, подыскивая верные слова. – Ну, сам подумай, Ярн химиков-технологов готовит, дядя Ляпа на Полигоне производство прецизионных сплавов налаживает и оборудование для точного машиностроения. Да куда ни глянь, все надежные люди по уши в делах. Ну не крикунов же из Ассамблеи тащить на верхние посты и не старых аппаратчиков-чинуш. Нормально управляешься. Ну, потерпи, пока хотя бы немного все наладится. А подрастет Цикута, окончит школу – ему дела и сдашь.

Вот так Степа и узнал об истинном отношении к нему со стороны тех людей, к которым он со всей душой. Они тоже его ценили. Кажется. Надо было это как-то обмусолить.

Пошел к Санькам, купив по дороге кувшинчик доброй выдержанной кукурузовки и чем как следует закусить. Оказалось – кстати. Шурочку ночью забрали в роддом, а недавно сообщили, что роды прошли успешно, мама и дочка в порядке и беспокоить их не стоит.

Вот это дело мужики и отметили до потери пульса. Беременная кошечка, что жила в доме, смотрела на это как-то укоризненно, а потом ушла в комнату, где обычно ночевала, и больше на глаза не показывалась.

Проснулся Степан в состоянии неги и расслабленности. Голова не болела, а тело ничего не требовало. Кроме питья. Санька, пробудившийся раньше, уже сгонял за пивом, так что через считаные минуты краски стали ярче, а душа наполнилась умиротворением.

Домик Саньков под бомбежку не попал, и бытовая техника двадцать первого века сохранилась в нем неповрежденной, поэтому завтрак готовился в микроволновке, а вчерашнюю посуду вымыла посудомоечная машина. Садясь за стол, парни вспомнили, что кошечка тоже еще ничего не ела. Степка стукнул в дверь:

– Тук-тук, – двойной звук на языке хвостатых означает вопрос.

– Тук, – донесся ответ изнутри. Это знак согласия, подтверждения или разрешения.

Вошел. Вот тебе и сюрприз. Бледно-пятнистый комочек вытянулся рядом с мамой и спит. Вообще-то эта кошка – опытная мамка. У нее уже третий помет, так что с родами справилась без помощи. Хотя о родовспоможении у хвостатых людям ничего не известно. Что котят бывает чаще один, чем два, то об этом кто-то упоминал. А сейчас было прекрасно видно, что они появляются на свет слепыми и беспомощными.

В уголке стояла корзинка, застеленная чем-то мягким. Не иначе еще Шурочка приготовила для потомства подружки. Под строгим взглядом мамаши Степан осторожно переложил туда новорожденного. Или новорожденную? И понес на веранду. Санька уже «накрыл» на троих. Для животной на полу поставил две миски. В одной набодяжено не пойми что, а во второй – кефир.

– Они с Шурочкой чего только не перепробовали в области рациона для мегакотов. Вот сегодня – смесь номер двадцать три.

Малыш, отлепленный от теплого маминого бока, свернулся клубочком, но даже не пискнул. Нечем ему пищать. От природы нечем. Шерстка на нем редкая, хвостик совсем голый. И сам он выглядел беспомощным и беззащитным.

Поев, родительница отлучилась в заросли высокой травы, в очередной раз продемонстрировав доверие к двуногим, а потом устроилась под навесом с часто зарешеченными стенами и деревянным полом, напоминавшим зоопарковый вольер. Степа заинтересовался устройством двери. Ай да Санька! Здорово придумал. Человек или мегакот отопрет такую без труда, повернув ручку. А другие звери – вряд ли.

Пока хозяин дома щебетал через визоры со своей благоверной и любовался дочкой, изображение которой она ему транслировала, диктатор убрал со стола и вообще навел порядок на кухне и на террасе, где они трапезничали. Уходить отсюда не хотелось. С работы никто не звонил, да и не тянуло его что-то к делам. Попытался вспомнить события вчерашнего дня и вдруг сообразил, что обиделся и на Ягу, и на свою благоверную. Зря он это, наверное. Отправил жене сообщение, что ночевал у Саньков и до сих пор бражничает.

Присел в тенечке, чтобы покопаться в своих ощущениях. Расслабленная умиротворенность – следствие отпускающего похмелья – заставляла мысли расплываться и соскальзывать с заданного направления. Было интересно ловить их и разворачивать в сторону основной цели.

Итак. В прошлый раз супруга была с ним так же резка у Стального водопада. Просто размазала тонким слоем и, можно сказать, помыкала его честью и достоинством. Его, обеспеченного, образованного, успешного городского мальчика она безжалостно обрушила в реальный мир фронтира. В жизнь необузданной суровой планеты, полную опасностей и неожиданностей. По его отношению к самому себе и его представлению о собственных достоинствах был нанесен удар ужасной силы.

Спрашивается, почему он тогда не бросил на фиг эту задиристую некрасивую девчонку с ее закидонами? Ведь связь с ней однозначно понижала его статус, положение в обществе.

Стоп!

Вот отсюда и ноги растут. Ведь жизнь людей проходит в постоянной борьбе за повышение своего статуса. Все стремятся к богатству, власти или обладанию признаками таковых. Престиж, имидж, встречают по одежке… Точно! Делла нанесла прицельный удар именно по Степкиным представлениям о собственном статусе. Вывод – аборигенская культура целенаправленно разрушает это свойственное любому человеку от природы стремление к занятию более высокого положения в обществе. Для них эти аспекты – власть, объем ресурсов, находящихся в твоем распоряжении, почет, уважение, репутация – все это лишь средства достижения цели. Инструменты.

И как только кто-то забывает об этом, начинает полагать, что заслуги дают права, а положение – преимущества или привилегии, вот тут-то и следует мгновенный, почти рефлекторный удар по самолюбию зарвавшегося.

Итак, его вчера просто выпороли. За дело, чего уж тут лукавить с самим собой. Но он все понял и возвращается к работе.