Сергей слышит шуршание и суету под дверью и улыбается.

— Входи. Не топчись там, как слон, — кричит Сергей и ждет, когда откроется дверь.

— Ты чего в темноте-то сидишь? — смеется Эд, потом осекается и смотрит на строгое выражение лица друга.

Эдик включает свет. Электричество озаряет пространство, пробегает по темным стенам и ложится на черный кафельный пол. Сергей выглядит потрясающе, парень сразу замечает, как нежный румянец окрашивает его худые впалые щеки. Привычная строгая стрижка, гладко выбритые скулы и чуть заметные круги под стеклянными глазами из-за ночных кошмаров. Неизменная черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами сливается с черным интерьером кабинета. Он все тот же грозный руководитель, глава и хозяин. Что дано от Бога, не заберет никакая болезнь или жизненная неурядица. Он рожден быть сильным, его закалила жизнь и наказала за чрезмерную самоуверенность, но даже пустые глаза заставляют сердца подчиненных трепетать только от одного взгляда в это стекло. Но только Эд знает, что пустота в безмятежном и безмолвном взгляде таит в себе смирение и душевную боль.

— Ты хорошо выглядишь, — признается парень. Он подходит к столу друга, замечает газету, радость сразу исчезает и лицо напрягается. — Кто принес? — интересуется он. — Это же просто желтая пресса, не бери в голову, — парень видит разочарование на лице мужчины.

— Таких статей, вон, целый ящик, одна интереснее другой, — Сергей кивает в сторону стеллажа.

Эдуард переводит взгляд на стопку газет, отмечает для себя — выяснить, кто носит, а главное, читает Сергею всю эту муть, и переводит разговор.

— Ты подписал бумаги? — он садится в кресло напротив стола Сергея.

Начинает перебирать документы, выкидывает приглашения и газету в мусорную корзину и сразу находит нужные бумаги. Разглядывает дату и вензель Сергея.

— Скоро этот год закончится и все наладится, — больше себя успокаивает.

— Ты так в этом уверен? — интересуется Сергей, выражает недоверие словам друга.

— Не стоит быть таким пессимистом, — Эдик откидывается в кресле, закидывает ногу на ногу. — Я верю в то, что наша черная полоса все же очистится, — смеется парень и потирает бордовую джинсу на коленке. — Сергей, в компании дела идут хорошо, с Виктором мы разобрались, — считает достижения он, умалчивая лишь о передаче порта, за который он еще успеет получить нагоняй. — Твой убийца мертв, а заказчик живет только потому, что ты ему это позволяешь. Ты дал ему отсрочку до весны. Зачем? Вот этого я не понимаю, — разочарованно качает головой Эд. — Ведь эта скотина может не успокоиться на одном разе, — парень возмущается и достает пачку из кармана джинсов. Сигарета начинает дымить и ее запах смешивается с отдаленными нотками цитрусовых. Эдуард нервно делает несколько быстрых затяжек, ждет внятного объяснения от друга.

— За ним же установили слежку, — спокойно выдает Сергей, как будто это его не касается.

— Скажу больше, — Эд стряхивает пепел в маленькую пепельницу из гагата на столе. — Все его звонки прослушиваются, да и датчик слежения на машину установили, чтобы не сбежал.

— Вот и хорошо, пусть пока катается.

Эдик возмущенно хмыкает, затягивается сильнее, докуривает и тушит о каменное дно. Дым расползается по кабинету, оставляет за собой еле уловимую дымку.

— Если честно, у меня уже руки по нему чешутся, — потирает ладони парень. — Ладно, дашь мне отмашку, и я все решу, — соглашается он, когда видит оскал Сергея.

— Вот и ладно. Что еще у тебя?

— Все годовые отчеты закрыли, поставки перенесли на следующий месяц, — Эд вспоминает, что же еще. — Премии раздали, корпоративы отыграли, — смеется он. — И да, Арем передает тебе привет.

Сергей ухмыляется и продолжает слушать.

— Наверное, все, — задумывается Эд и, довольный собой, тянется к открытой бутылке рома.

— Положи, — рычит Сергей, Эд в испуге заикал. — За столом успеешь, — ворчит он. — Кстати, Даниил будет?

— Нет, у него как раз дежурство, — смущается парень и обиженно добавляет, — мы на Рождество встречаемся.

Сергей дергает губы в еле заметной усмешке, чем еще больше злит Эда.

— Ладно, хватит. Ты готов? Аня там уже на стол накрыла, — уводит неловкий разговор Эд, а сам краснеет, как рак, и радуется, что Сергей его не видит. — До Нового года пара часов, нам уже пора. Она как раз за тобой послала, а мы тут заболтались.

— Как у нее дела? — тихо спрашивает мужчина. Запах еды начинает струиться и проникает в кабинет. Тонкие ароматы базилика и шафрана перебивают запах кофе и сигарет. Этот букет будоражит вкусовые рецепторы, и у мужчин начинает выделяться слюна.

— Неужели тебе интересно, что с ней? — сглатывает Эд, а в голосе прослеживаются холодные нотки.

— Не груби, — злится Сергей. — Я просто хочу узнать про своего работника.

— Это с каких-то пор тебя интересует их судьба? — заступается за Аню Эд, а сам начинает разгораться. Знает, что дразнит зверя, но надо же как-то его простимулировать.

Сергей раздувается, как лягушка, но слушает нравоучение друга.

— Давно бы уже поговорил с ней. Сколько ты будешь ее еще мучить, — продолжает заводиться парень. — На ней же лица нет, вот если бы ты ее увидел, то… — он не успевает договорить, предложение виснет в воздухе.

Сергей встает, ударяет кулаком о стол. Глухой звук оседает на барабанных перепонках.

— Вот именно, я ее не вижу. Я беспомощный, больной затворец, который не хочет обременять ее ничем.

— Ты идиот, — начинает еще сильнее злиться Эд. Он тоже встает, гневно стреляет взглядом, прожигает Сергея насквозь. Тот чувствует эту жгучую энергетику. — Разве в этом дело? А дело в том, что она любит тебя вот такого, и ей не важно, зрячий ты или слепой, — повышает голос парень.

— С чего ты это взял? Она работает на меня и получает деньги, — расходится Сергей. Он держится за края стола, чтобы чувствовать опору. Мужчина говорит все это, а самому боль сковывает легкие от этой гадости.

— Я тебе удивляюсь, — качает головой Эд. Он наливает в бокал ром и одним махом осушает его. Моветон и позорище, но сейчас не до светских штучек. Коллекционный напиток обжигает горло и придает смелости.

— Эд, — вскрикивает Сергей, чувствуя аромат напитка.

— Переживешь, — парирует друг и отходит к окну, которое играет искрами приближающегося праздника.

— Как ты понять не можешь, без любви не совершают таких вещей. Она учится, потом бежит к тебе, — выдыхает парень. — Потом еще эта гребаная работа по ночам. Да на нее смотреть уже страшно. Вот попадет в больницу, кто будет виноват? — Эдуард не сразу замечает, что в кабинете повисла гробовая тишина и повеяло холодом. Он понимает, что проболтался, поправляет ворот кофты с новогодним принтом, который как-то сразу