Призывник Дон Грэм вспоминал, что поколение его отца делило людей на тех, кто воевал во Второй мировой войне, и тех, кто нет: «Отец никогда не забывал, что Хьюберт Хамфри был признан негодным к военной службе и остался дома. Но во Вьетнаме я почти не встречал студентов… Я понял, что у нашего поколения будут другие победители — те, кто выбрал юридический факультет»[715]. Марк Радд, один из лидеров радикальной молодежной организации «Студенты за демократическое общество», пытался получить отсрочку на том основании, что был «профессиональным революционером». Позже его признали негодным к военной службе по состоянию здоровья, хотя, очень вероятно, призывная комиссия просто решила, что, если насильно одеть его в военную форму, он причинит армии слишком много вреда.

Родители каждого четвертого студента поощряли своих сыновей избегать призыва. Одним из способов доказать свой «сомнительный моральный облик» было, например, совершение таких преступлений, как угон скота, курение марихуаны или убийство орла. Освобождались от призыва гомосексуалисты, а также служащие Национальной гвардии — этот путь выбрал Джордж Буш младший и десять игроков «Даллас Ковбойз»; руководство клуба договорилось, чтобы всех их зачислили в один местный отряд. Один из игроков «Филадельфия Иглз», также избежавший Вьетнама, пожал плечами: «Если бы всех нас призвали, Орлы остались бы на поле без защиты»[716]. Умные врачи вступали в федеральный Корпус службы здравоохранения, становясь, как они в шутку именовали себя, «желтыми беретами»: впоследствии целых девять бывших сотрудников корпуса стали лауреатами Нобелевской премии. Сочувствующие или коррумпированные члены медкомиссий приходили на помощь выходцам из богатых семей наподобие Дональда Трампа. Существовал простой способ сымитировать язву желудка: откачать из вены пол-литра собственной крови и выпить ее перед сдачей анализов. Некоторые призывные комиссии, например в Сиэтле, Вашингтоне и Бьютте, штат Монтана, пользовались репутацией наиболее мягких, где было легко получить освобождение от призыва. Городской совет в Беркли, Калифорния, принял постановление, запрещавшее полиции арестовывать дезертиров.

Лоуренс Баскир и Уильям Штраус провели исследование призыва в период войны во Вьетнаме и пришли к следующему выводу: «Призывники, которые воевали и погибали во Вьетнаме, в большинстве своем были так называемыми неудачниками — теми, кто проигрывал другим в учебе, работе и других формах социальной конкуренции»[717]. Среди участников боевых действий было всего 7 % выходцев из семей с высоким и средним уровнем доходов, 9 % студентов вузов против 14 % бросивших школу. В 1965 г. чернокожие составляли четверть всех погибших в бою — к огромному конфузу Министерства обороны, которое впоследствии придумало способ, как с помощью избирательных назначений снизить этот процент. Генерал Уэстморленд также считал, что «не весь американский народ нес на себе равное бремя войны, равные жертвы… самую высокую цену на полях сражений платили в основном сыновья бедняков»[718].

Однако в 1992 г. историк армии США Конрад Крейн провел повторное исследование статистических данных по личному составу в период войны во Вьетнаме и собрал убедительные доказательства в опровержение вышеприведенной точки зрения[719]. Согласно его заключениям, в то время как 30 % всех погибших действительно приходились на нижнюю треть доходной шкалы, 26 % приходились на верхнюю треть. Чернокожие составляли 12,5 % всех погибших, латиноамериканцы — 5 %, но эти проценты потерь были немного ниже, чем доля меньшинств среди американцев призывного возраста. Таким образом, чернокожее население, которое убедило весь мир и самих себя в том, что они несли на себе непропорциональное бремя войны, развязанной белыми людьми, вероятно, переоценило свой вклад.

Некоторые молодые люди решили занять принципиальную позицию против службы в армии: первые ритуальные сожжения призывных свидетельств состоялись еще в 1964 г. Около 50 000 потенциальных призывников стали уклонистами; некоторые выбирали весьма экзотические способы. Один беглец ушел в горы и шесть лет прожил в домике, сооруженном в развилке дерева. Уклонист из Миннесоты был арестован в торговом центре в Юрике, Калифорния, в костюме Санта-Клауса. Некоторые оставались в США по фальшивым документам. Сельскую Новую Англию прозвали «маленькой Канадой»: на ее фермах и в городках скрывалось немало беглецов. Мексика была гостеприимным местом, но там было трудно заработать на жизнь. Некоторые молодые эмигранты, приезжавшие в Швецию, которая наряду с Канадой была любимым убежищем американских уклонистов, были вынуждены жить попрошайничеством, потому что размер социального обеспечения составлял всего $15 в неделю. Но через некоторое время сочувствующее шведское правительство — к большому негодованию конгресса — удвоило размер субсидии.

Один уклонист весь период Вьетнамской войны пропутешествовал на велосипеде по Канаде, питаясь бесплатной едой в благотворительных столовых. Другой заявил: «Я не уклонист, я — беглый раб XX в.». Новобранец по имени Боб, получив короткий отпуск перед отъездом во Вьетнам, дезертировал в Канаду, откуда написал своему другу, служившему в боевой части: «Я не пацифист, но я знаю, что это — расистская война, которая ведется в интересах монстра — американской военной машины… Вы, парни, лучше других можете открыть народу Америки глаза на то, что за дерьмо там творится от его имени». Некоторые уклонисты наверняка задавали себе вопрос, стоило ли им так долго скрываться от властей: судебная система США была на удивление милосердна — всего 25 000 уклонистов были преданы суду, из которых 3250 получили тюремные сроки. Одним из самых громких было дело Мухаммеда Али, который в 1967 г. за отказ от службы в армии был приговорен к максимальному наказанию — пяти годам тюрьмы, но не пробыл там ни дня. В целом же чернокожие уклонисты получали более длительные тюремные сроки, чем белые. Штаты Миссисипи и Луизиана печально прославились тем, что использовали призыв как средство борьбы с гражданскими правозащитниками. Из всего числа призывников в боевых действиях участвовала только седьмая часть, из них 3 % погибли на полях сражений, 10 % получили ранения, потребовавшие госпитализации, а остальные вернулись домой целыми и невредимыми. Многие наряду с боевым опытом приобрели воспоминания, без которых были бы гораздо счастливее.

В то же время следует отметить, что большое количество молодых патриотов, не испытывавших ни малейшего желания служить в армии, отправились во Вьетнам без жалоб и стенаний, потому что считали это своим долгом. На ферме в Южной Дакоте отец Ларри Пресслера говорил своим сыновьям, что они не должны уклоняться от призыва. Если вы так поступите, сказал он, «парням беднее вас придется занять ваше место» и «потом вы будете сожалеть об этом до конца своей жизни»[720]. Двое младших Пресслеров пошли в армию, побывали на войне и вернулись домой. Дэвид Роджерс был сыном ученого-химика, квакера по вероисповеданию и убежденного противника войны. Вдумчивый молодой человек, Роджерс изучал историю и англистику в Гамильтонском колледже и поначалу официально зарегистрировался как лицо, отказывающееся от несения воинской службы по религиозным убеждениям. Но потом он пришел к выводу, что не может оставаться дома: «Я жил в маленьком городке. На мой взгляд, было бы неправильно, если бы кто-то другой пошел в армию вместо меня. Мне на глаза попалась газета с фотографией медика, который ухаживал за ранеными, и я подумал: „Я тоже могу это делать“»[721]. Несмотря на гнев отца, он записался санитаром в пехоту. В целом гораздо больше молодых американцев исполнили свой воинский долг, чем уклонились от него, но, к сожалению, о последних говорят гораздо больше.