Или?..

Да нет, не показалось! Дарре опустил взор в пол, давя улыбку. Кайя старательно заставляла себя хмуриться — но только чтобы скрыть откровенную радость в глазах. Вилхе ковырял ножом стол, что могло бы выглядеть устрашающе, если бы плечи у него не подрагивали от рвущегося наружу смеха. Айлин так и вовсе запихала в рот свою же плюшку, чтобы только не испортить всеобщую мрачность картины своим хрюканьем. И только родители…

— Присаживайтесь, — по-прежнему выдержанно и как будто равнодушно предложил отец. — Не бойтесь, не отравим. Или брезгуете?

Стол привычно ломился от яств. Тут была и запеченная индейка, и чугунок с ухой, и пироги, и лучшие лакомства от Айлин. Мама никогда не скупилась, ожидая гостей, даже если гостями были выпорхнувшие из гнезда дети. Как Вилхе и Дарре, приглашенные родителями на семейный праздник.

Вот только Ану с Хедином они не позвали. Знали, что сами придут? Или… не ждали вовсе?

— Отчего же? С хорошей компанией да под приятную беседу — грех отказываться, — Хедин подал Ане руку и усадил ее на свободную лавку. Сам под гробовое молчание расположился рядом и обвел взглядом новоявленных родственников. — Только как бы не помешать, если у вас здесь траур, — добавил он и почувствовал, как Ана под столом сжала его пальцы. Прикусил язык, поняв, что зарывается.

— До тебя повеселее было, — все тем же тоном заметил Лил, а Хедину почудилось в нем откровенное издевательство. Не в словах — тут уж Хедин кого угодно мог за пояс заткнуть, — а в этом равнодушии и откровенной наигранности. Не понимали, что ли, что они не столько его задевали, сколько родную дочь? И именно ей делали больно? Иначе разве Ана стискивала бы так его ладонь?

— А теперь придется ко мне привыкать! — отрезал Хедин. — Потому что уйду я отсюда только вместе с женой! И вряд ли после этого кому-то здесь захочется угощаться даже вашей прекрасной индейкой!

— Хедин! — предупреждающе шепнула Ана, но он только прищурился, готовясь к новому нападению.

— Весьма самоуверенно и столь же эгоистично, — хладнокровию Лила можно было только позавидовать, но Хедину уже было не до того. — Впрочем, иного я и не ожидал. Еще пара таких угроз — и я, пожалуй, начну раскаиваться, что решился доверить тебе свою дочь.

— Да папа!.. — Ана вскочила с места, лихорадочно соображая, как спасти ситуацию, и тут заметила, что мама точно так же сжимает руку отца, как Ана сжимала Хединову. И что она смотрит на мужа с опаской и в то же время с такой нескончаемой любовью, что она передалась и Ане. Да что же это она? От кого отгораживалась?

Ана выбралась со своего места и, подойдя к отцу, обхватила его сзади за шею. Устроила голову на плече и, почувствовав, как он ласково погладил ее руки, улыбнулась.

Хедина обожгло ревностью. Вот же пропасть, уж не к Лилу испытывать подобные чувства! Но Ана слишком долго выбирала не его, чтобы с легкостью наблюдать, как это снова происходит.

Он сжал здоровый кулак до ломоты в костяшках, но заставил себя промолчать. Отвоевался. Теперь пусть любимая решает.

— Это я виновата, — прошептала отцу на ухо Ана. — Хедин предлагал отложить свадьбу до вашего возвращения, но я больше не могла ждать. И уверена, что ты лучше всех меня понимаешь!

Отец хмыкнул. Мама потупила взор, пряча улыбку. Что ж, она сама рассказала дочери их с мужем историю, не упустив и поспешности любимого, узнавшего, что стал человеком.

Хедин выдержал и унизительный осмотр его Лилом с темечка через вспыхнувшие негодованием щеки к перевязанной руке и потом обратно — глаза в глаза. Может, и надо было подняться, шибануть кулаком об стол и двинуть дверью, покидая этот гостеприимный дом. Это было по-мужски. Но он обещал Ане не оставлять ее больше одну и потому терпел. Не опуская взгляда и лишь надеясь, что Ана его за это не высмеет.

Ана легонько боднула отца в висок, прерывая этот поединок. Она так и не узнала, что именно не поделили два самых любимых ею мужчины. Но ни секунды не сомневалась в отцовской справедливости и любви к ней. Все, что он делал, он делал только ради нее. И ему было бы гораздо проще сразу раскрыть Хедину объятия, но он должен был убедиться, что у дочери все хорошо. И первые же его слова подтвердили это:

— Ты счастлива? — очень серьезно спросил он, и Ана крепче сомкнула руки.

— Очень! — с чувством выдохнула она. Хотела было вступиться еще за Хедина, но отец уже нежно поцеловал ее в лоб.

— И что же мы тогда делим? — усмехнулся он и, поднявшись, протянул Хедину руку. Тот, совершенно ошарашенный, крепко сжал ее и следом очутился в жарких объятиях Айлин. Дарре одобрительно стукнул его по плечу — спасибо, что по здоровому, — Кайя неожиданно лукавым голоском произнесла поздравления, и только довольное заявление Вилхе:

— Добро пожаловать в семью, брат! — привело его в себя. Воспользовавшись тем, что эта самая новообретенная семья обступила теперь его молодую жену, Хедин задержал товарища и вынудил его немного отвлечься от празднований.

— Хочу, чтобы ты взял на себя отряд, — негромко сказал он. Вилхе непонимающе нахмурился.

— Хед, что за чушь? Я не собираюсь подсиживать тебя, пользуясь твоими неприятностями…

— Знаю! — кивнул Хедин. — Но завтра я напишу рапорт об отставке: не собираюсь висеть ярмом еще и на ваших шеях. И мне очень не хочется отдавать парней на растерзание второму Форкуду. Поэтому будь другом: забудь свою обиду и вернись к делу, которое знаешь куда как лучше меня.

— Какую обиду? — ошеломленно спросил Вилхе, но Хедин только качнул головой, уверенный, что товарищ и сам обо всем догадывается. Если бы Хедин не сместил его с этого поста своим возвращением, и Вилхе не пришлось бы маяться от

неприкаянности, и дела — Хедин не сомневался — разбирались бы куда как быстрее. Вилхе с его дотошностью был создан для подобного ремесла, и Хедин даже радовался, что у него наконец появилась возможность воздать другу по заслугам. — А ты? — наконец без тени улыбки спросил Вилхе. Хедин передернул плечами.

— Разберусь, — пообещал он. — А где не сумею — приду за советом. Может, это не так уж и позорно, как всю жизнь казалось.

Вилхе не успел ответить: в ту же секунду к ним подлетела Ана, вцепилась Хедину в рубаху, быстро и пылко его поцеловала и потащила в сторону.

— Не сердись! — так же горячо зашептала она, глядя на него горящими глазами. — Они вовсе не хотели тебя задеть! Просто очень любят меня и до сих пор стараются защитить.

— Я не сержусь, — отозвался Хедин, радуясь, что Ана именно так поняла его состояние. Потому что у него во время всего этого испытания зуб на зуб от страха не попадал. Ему достало бы наглости надерзить даже Аниной матери, заступаясь за свое. Вот только такой поступок явно стал 6ы тем, что переполнит чашу Аниного терпения. А Хедину очень хотелось еще немного побыть ее мужем. Хотя бы лет семьдесят-восемьдесят. — Думаю, когда к нашей дочери посватается какой-нибудь бессмертный охламон, я встречу его дрыном, а не индейкой с пирогами.