— Твой отец, надеюсь, на месте? — с горящими от возбуждения глазами спросила Ана, и Хедин только сейчас осознал, что они остановились возле входа в городскую ратушу. Встряхнулся, вспоминая, собирался ли отец сегодня на службу или предполагал отдохнуть хотя бы один день. Кажется, когда Хедин выходил из дома, отца там уже не было, а распахнутые окна на втором этаже ратуши лишь подтверждали, что градоначальник трудился, не покладая рук. Но для чего?.. — Ясно, — рассмеялась Ана, поймав его заметавшийся взгляд. — Если что, будем ждать до утра.

— Зачем? — сделал еще одну попытку Хедин, но Ана лишь крепче переплела свои пальцы с его и решительно двинулась в дверям.

В приемной, обычно заполненной людьми, царили тишина и покой: очевидно, горожане нынче не рассчитывали на своего градоначальника. Тем было лучше: Ана очень не хотела ни лишних свидетелей, ни дополнительных отсрочек. Нет, никакие препятствия не могли теперь вынудить ее отказаться от своей цели. Но подвергать терпение Хедина лишней проверке она немного побаивалась. Вон он какой сегодня: слишком серьезный, слишком напряженный; казалось, одна неловкая искра — и он вспыхнет, а потом и вовсе сгорит в своих душевных терзаниях. Свататься пришел. Даже ночь себе не дал передохнуть с дороги. Значит, еще там все решил? Вряд ли, конечно, смирился с увечьем, но все же предпочел Ану собственной гордости. А это значило все на свете!

— Наверх? — со стоическим спокойствием поинтересовался Хедин, и Ана кивнула.

Она и не надеялась на такой подарок. Заставляла себя верить, что Дарре прав и что рано или поздно Хедин сумеет отойти от такого потрясения: уж Ана, как никто другой, понимала, сколь серьезному испытанию подвергли его боги, сделав калекой. Все, чем он жил, отняли. Ана даже злиться на него не могла, чувствуя его боль и сражаясь с одолевающим отчаянием вместе с любимым. А теперь восхищалась им до глубины души: справился, переборол себя и шагнул навстречу Ане, желая все исправить. И у нее был только один ответ.

— Пожените нас!

Кто из них сильнее вытаращился на нее после этого заявления — отец или сын, — Ана не сравнивала. Пришел в себя точно раньше градоначальник.

— А родители твои знают? — с легкой насмешливостью поинтересовался он, тогда как Хедин лишь продолжал сжимать ее руку — да так, что Ана уже почти не чувствовала пальцев.

— Я совершеннолетняя, — напомнила она. — Имею право выходить замуж без их разрешения.

Градоначальник качнул головой. Взглянул на молчащего сына, потом снова посмотрел на Ану.

— Разве я об этом говорю? — непривычно заботливо произнес он. — Мне казалось, что Ариана и Лил должны присутствовать на свадьбе своей дочери. Разве нет?

Ана нахмурилась. Тила, конечно, говорил правильные вещи, и она очень хотела бы, чтобы самые родные люди были в такой важный момент жизни рядом с ней. Но чтобы во всем соответствовать правилам, пришлось бы откладывать венчание еще на месяц. Шить платье, приглашать гостей, готовить праздничный стол…

Какие глупости!

Это только их с Хедином дело! Они хотят быть вместе! И какая разница, все ли условности ритуала соблюдены?

— Они вернутся только к ночи, — созналась Ана и поймала настороженный взгляд любимых глаз. Вцепилась в руку Хедина еще и второй рукой, и принялась объяснять:

— Они не будут против. Мама с самого детства была на твоей стороне. А папа…

«А папа, помнится, обещал размазать будущего зятя по плацу, и нынче у него будет для этого отличный повод», — мысленно закончил Хедин, но даже это не могло вынудить его отказаться от неожиданно упавшего к ногам божественного дара. Слишком часто он испытывал судьбу. А сегодня был совсем другой случай.

— Уверена, что не станешь жалеть? — все-таки спросил он: возможность Аниного разочарования по-прежнему маячила непреодолимым кошмаром. — Тут подождать-то…

Но Ана замотала головой.

— Если захочешь, потом можем устроить большой праздник, — словно забыв, что они не одни, проговорила она. — Но сейчас мне нужен только ты!

Хедин выдохнул, с трудом удержав ласковые слова — не перед отцом же Ану девочкой своей называть! Но уж потом он отыграется за каждое мгновение сдержанности. Не даст Ане ни одного повода раскаяться в своей поспешности.

Ничего не пожалеет, ничего не утаит, лишь бы она была с ним счастлива!

— Сумасбродка, — одними губами выдал он, и Ана, улыбнувшись, снова повернулась к градоначальнику. Тот, очевидно, поняв, что ничего путного от молодых не добиться, уже достал пустое свидетельство о браке и принялся его заполнять. Писал он неторопливо, словно рассчитывал либо на ранее возвращение Аниных родителей, либо на неожиданно спустившееся на кого-то из детей благоразумие. Однако ни того, ни другого так и не дождался.

Ана первой взяла перо. Без единого колебания поставила четкую подпись, а Хедин, увидев ее имя, вдруг словно проснулся. Что он творит? Зачем позволяет любимой?..

— Бать, выйди ненадолго, — на выдохе попросил он и сдавленным голосом добавил: — пожалуйста.

Градоначальник повел плечами, но возражать не стал. И даже ни торжествующим, ни сочувствующим взглядом Ану не наградил. Создатели, у нее будет самый лучший свекор на свете. Если только любимый опять все не испортит.

Хедин не поворачивался к ней и даже не распрямлялся, вонзив взор в почти действительное свидетельство о браке и принимая какое-то решение. А Ану с каждой секундой все сильнее затягивал в себя страх, расправляясь и с уверенностью, и с настырностью. И только светлое, сильное, щемяще искренне чувство любви не позволило поддаться ему, поднявшись из глубин и утопив в лазурной чистоте непрошенные сомнения. И, когда Хедин обернулся — снова побледневший и до боли измотанный, — Ана подалась вперед и прижала руку к его губам.

— Скажи, только если не хочешь, чтобы я становилась твоей женой, — прошептала она. Поймала взгляд голубых глаз. Улыбнулась, руша и эту стену.

Хедин накрыл ее пальцы своими, на мгновение стиснул, потом обжег поцелуями

— непонятно благодарными и до дрожи пылкими.

— Я заставлю ее работать, слышишь?

Ана перехватила его руку, потянула, прижала к груди.

— Знаю! — горячо выдохнул она. — Но я не позволю тебе пройти этот путь в одиночку! Даже если ты все-таки откажешься поставить под моей подписью свою!

Хедин еще секунду смотрел ей в лицо, словно проверяя, но Ана только улыбалась — все шире, — чувствуя, как и он избавляется от неуверенности и наконец становится самим собой.

— Вот же плутовка! — наконец хмыкнул он и быстрым росчерком пера вписал свое имя в свидетельство о браке. Дунул, чтобы чернила поскорее просохли…

…и задохнулся в ворохе быстрых, беспорядочных, сладких, восхитительных поцелуев. Ана не выбирала, просто повисла у него на шее и жадно тыкалась губами всюду, куда могла дотянуться.

Энда, а он-то ее такой совсем не знал!