— Но…

— Но бес был в ее квартире, не могу сказать точно до смерти или после, но точно был. Его безумие на вкус я тоже знаю.

— Что-то мне подсказывает, что ты не рассказал об этом Совету, — сощурилась я, разглядывая лучики морщинок вокруг снова улыбающихся глаз.

— Нет конечно. Они все будут делать официально, через запросы, уведомления и прочую бюрократию.

— Ирз за это время найдет способ выпутаться.

— Точно, — щелкнул Гад пальцами. — Поедешь со мной? — он спрашивал, уже заранее зная ответ, по непонятной причине желая, чтобы я произнесла слова вслух.

— Только завтрак закончу, — такая же, наверное, неприятная улыбка, как и у Змеева, растянула уже мои губы.

— Скорее, обед, — добродушно усмехнулся Кит, я лишь махнула рукой.

Желание отомстить сжигало изнутри, и не важно кому: маньяку или Ирзамиру. Оба хороши. Обоим хотелось выцарапать глаза и заставить ползать в ногах. Не важно, сама ли покончила Ника с собой, или ее заставил Ирз, неважно, маньяк ли виноват в том, что все еще неизвестная мне душа стала такой, или просто в процессе извлечения что-то пошло не так. Было все равно. Я чувствовала ярость, клокотавшую внутри, почти как живое существо. Оно дышало, оно росло, и оно жаждало крови. Не важно чьей.

Я понимала, что, скорее всего, в случае с бесом мне придется довольствоваться лишь наказанием от Совета, если оно, конечно, последует. Но на первое время, чтобы усмирить чудовище внутри, должно хватить. С другой стороны… Возможно, проступок Ирзамира серьезнее, чем мне кажется.

Отель сейчас нейтральный только потому, что я нейтральная. Но когда-то давно… очень давно… Стас что-то такое говорил.

Я вскочила со стула и метнулась к выходу под недоуменными взглядами ребят.

Детвора была во дворе, гоняла Крюгера, ну или Крюгер их, это как посмотреть. Запыхавшаяся Ксенька пыталась отобрать у обормота палку, Костя — этого самого обормота отвлечь. Стас стоял на самом краю дорожки, собираясь включить опрыскиватели.

— Стас, — позвала я.

Парень обернулся так, словно ждал, что я позову. Подняли головы и близнецы, макушки по-прежнему оставались ярко-зелеными. Я помахала им рукой, они махнули в ответ, улыбнулись. Солнечные, искристые улыбки, как блики на воде.

— Пойдем, прогуляемся к озеру, — продолжила, спускаясь со ступенек.

— Ты как-то говорил, что отель не всегда был нейтральным, — спросила, когда мы вышли на мостки.

— Говорил, — парень стоял рядом, спрятав руки в карманах.

— А кому он принадлежал?

— Сама как считаешь? — он достал из кармана камешек, пустил по воде блинчик.

— Бесам.

— Точно. Три поколения демонов были в нем хозяевами. Тогда, конечно, не было никакой «Калифорнии». Он назывался по-другому.

— В каком…

— Мара, отели существуют с начала времен, — снисходительно посмотрел на меня Стас. — «Калифорнией» он стал только после того, как все отели решили объединить в сеть, чтобы проще было понимать, у кого яйца круче. Первыми соединили между собой притоны в Калифорнии и Москве. Я полагал, ты знаешь, — он пустил по воде еще один блинчик.

— Нет. До недавнего момента мне казалось, что это просто не имеет значения. Бесы, значит?

— Да. А до них ангелы. Нейтральные хозяева начали появляться относительно недавно. С возникновением Совета.

— Что ж, судя по всему, демоны хотят вернуть себе утраченное, — пробормотала. — Я считала, что Ирз хочет отель только потому, что управление «Калифорнией» даст ему возможность уйти из шестерок…

— Здесь пятьдесят на пятьдесят, Мара, — пожал плечами Стас. — Бес вполне может выполнять чье-то задание. Или работать сам на себя.

— Я тебя поняла, — улыбнулась. — Главное теперь донести эту информацию до того, кого нужно. Мне оба варианта сгодятся, — я забрала у Стаса из ладони камень, сама запустила по воде. Раз. Два. Три. Четыре. — Второй, конечно, лучше. — Пять. Шесть. Семь. — Но и первый ничего. — Восемь. — Главное, подать его под правильным соусом. Давно ты познакомился с Крюгером?

— Да как тебе сказать, — вдруг замялся парень.

Я в удивлении посмотрела на призрак. Стас мялся редко.

— Как есть, — пожала плечами. — Не убью же я тебя дважды.

— Мара, мы оба знаем, что и в первый раз ты меня не убивала, — скривился парень.

— Ага, — кивнула в ответ. — Но ты от темы-то не уходи.

— Да почти с первого дня. Это… я его к тебе привел, — и уставился себе под ноги, рассматривая шнурки кроссовок. — В Москве на него наткнулся, — признался совсем тихо.

Я молчала какое-то время, стараясь понять, как я к этому отношусь.

— Ну и правильно сделал.

Призрак ничего не ответил.

— А вот то, что проклятье на себя перетянул, вообще ни черта неправильно. Ты стал слабее. Я вижу, чувствую.

— Ненамного. Отель мне поможет.

— Ты поэтому решил вернуться? — все еще разглядывала я склоненную макушку.

— На самом деле по большей части потому, что ты просила. Потому что вокруг непонятно что творится, потому что Ирзамир слишком активничает.

— Мне бы проклятье принесло куда меньше вреда, чем тебе.

— Оно было направлено не на тебя, — покачал Стас головой.

— Но… там моя фотография была. Мои…

— Ты не хуже меня знаешь, что ведьме без разницы, что и куда цеплять, — мальчишка вздернул голову, резко. Посмотрел наконец на меня почти зло. — Оно было направлено на души, что внутри отеля.

— Защита…

— Не подействовала бы, потому что…

— Предполагалось, что коробку в дом внесла бы я, — настала моя очередь ошарашенно шептать. — Ника не просто так приехала тогда, когда Волкова не было…

— Да.

— Твою ж мать…

До меня вдруг дошло, что имел в виду Ирз, когда говорил, что скоро правила нарушу я сама. Ведь бывшая Волкова дурацкую картонку все-таки принесла и отдала мне. И на кладбище придурок думал, что проклятье начало действовать. А отъезд близнецов и Кита только подтвердил его уверенность.

Надо подумать. Надо подумать, как на этом можно сыграть. Надо рассказать Волкову и Киту. Интересно, знает ли бес, что домашние вернулись?

Я обняла Стаса, улыбнулась, отступив на шаг, и рванула к дому.

Завтрак закончила быстро, еще быстрее я собралась, но к тому моменту, как спустилась вниз, Волков уже ждал меня на крыльце, нетерпеливо вертя в руках ключи от машины.

— Ксень, Костя, — позвала я детвору.

Близнецы ждать себя не заставили. Раскрасневшиеся, растрепанные, со сбитым дыханием и перемазанной травой одеждой. Такие, какими и должны быть дети. Вот только выражение мосек уж очень серьезное.