– Ты имеешь в виду Пророка?

Она молча кивнула.

– Прекрасно. Просто замечательно, – сказал он, все еще прячась за корнями, так и не поверив, что маска не может действовать сама по себе. – Значит, они знали друг друга. Фантастика. Я полагаю, это означает, что нам необходимо радостно запрыгнуть в архивы и порыться в старых газетах и архивных списках магических предметов в поисках ниточки, которая могла бы привязать Шарбона к любым другим магам того времени?

Он говорил все это дрожащим голосом, как будто уже прочитал ее мысли и знал, что она собирается сделать очередную невероятную глупость.

Кроне было все равно.

– Или, – мягко произнесла она, наклоняясь над ним и проводя пальцами по внутренней стороне маски, – можно спросить эхо.

– Ну, навряд ли оно знает, что случилось с Шарбоном после смерти. Это смешно.

– Конечно, не знает. Но оно может знать кое-что другое… нам хватит.

Тибо быстро протянул руку и накрыл руку Кроны, прижимая ее к дереву.

– Если Пророк – маг, разве это не значит, что он знает о масках почти все, что должен знать? – спросил он.

– Да. И что?

– Разве он не должен, ну не знаю, быть мастером, когда дело касается эха? И Шарбон все равно его одолел?

– Я никогда не сталкивалась с эхом, которое не могла бы контролировать.

– А если не сможешь, что тогда? С другими эхами это может плохо закончиться только для тебя. Но если ты не сможешь удержать под контролем Шарбона… погибнут люди.

– Я не собираюсь убивать тебя, Тибо.

– О, но кроме эха убийцей может оказаться и он.

Она не стала пугать его, что ситуация даже опаснее, чем он думает. Чтобы извлечь воспоминания из личности, она не должна была подавлять эхо, как делала обычно. Загнать эхо в глубину своего разума ей нетрудно. Но если она это сделает, то ей останутся только те знания, для сохранения которых и была заряжена маска.

Ей же нужно узнать, кого он знал, понять, кто хочет продолжить его кровавые дела. Это означало, что ей придется запустить его в себя, и держать на минимальном расстоянии, чтобы он не подавил ее волю и не смог использовать ее тело как марионетку.

Раньше она никогда специально не придерживалась этой методики. Она опасна не потому, что Крона не была уверена, что сможет подавить эхо, а потому, что эхо могло вообще не дать ей такой возможности.

Но других вариантов у нее не было. Пророк сам сказал, что его время на исходе. Его великое завтра, каким бы оно ни было, уже наступало. С Де-Лией в арьергарде.

Она ободряюще положила свободную руку на плечо Тибо, наклонилась и прошептала ему на ухо:

– Все будет хорошо. Поверь, я знаю, что делаю.

– В моем мире можно предполагать только одно – никто и никогда не знает, что он делает и чем это закончится, – прошептал он в ответ.

Она осторожно высвободила руку и маску из-под слабых рук Тибо. Маска казалась легкой – легче, чем была, когда она впервые стянула ее с лица мужчины. Подняв ее вверх, она глубоко вдохнула, готовясь окунуться в мрачные глубины реальности эха.

– Подожди, – взмолился Тибо. – Не заставляй меня смотреть. Можно мне уйти? Я не хочу быть здесь, если… Я не могу.

От разочарования во рту у Кроны пересохло. Она знала, что не имеет права удерживать его. Но он был там – слышал кое-что из того, что они говорили о Де-Лии. Видел, что они могли заставить ее сделать. Разве он не понял, что случилось? Неужели он не понимал, почему нужен ей?

– Трус, – выдохнула она.

– Ты права, я трус, – сказал он без колебаний и стыда, поднимаясь на ноги. – Но я жив и дышу. И я считаю, что ты сошла с ума. Ты знаешь, что следует сделать с этой маской. Спрятать под замок. Ты должна сейчас же передать ее Дозору, потому что убийцы – это их дело, а не твое. Твоя работа окончена – тебе не нужно примерять ее на себя.

– Там Де-Лия. Выполняет черт знает какие задания для убийцы. И еще там камень отчаяния. Поэтому, я все равно примерю.

Она поднесла маску к своему лицу, почувствовав собственное горячее, тяжелое дыхание, отражавшееся от деревянной чаши.

– Подумай о законе, госпожа, – снова взмолился Тибо. – Ты же не стоишь над законом. А закон гласит, что эту маску нельзя надевать – никогда.

Она невесело рассмеялась.

– Ха. Кто бы говорил о законе.

Он разжал кулаки, слабо пожав плечами, пытаясь напустить на себя свой обычный непринужденный вид, несмотря на сквозившее во всем теле напряжение.

– Вдруг бы сработало. Этого нельзя делать, Крона. Крона… – он щелкнул пальцами, и она поняла, что снова смотрит внутрь маски. – Крона. Не надо.

Раньше Тибо никогда не называл ее по имени. Она и не знала, что он его знает.

– Если не я, то кто? Давай, скажи мне. Помоги мне найти другой способ, чтобы остановить его, узнать, куда он собирается, за кем охотится и зачем – черт побери, зачем он это делает? Подскажи мне, как это сделать, и я сброшу эту маску с дворцовой скалы, чтобы порадовать тебя.

– Дело не в том, чтобы порадовать меня, – настаивал он. – Речь идет о добре и зле, о том, что опасно, что…

– Нет. Речь идет о решимости и малодушии. И я приняла решение. Уходи, если хочешь. Ты мне не нужен, чтобы надеть маску.

Голос у нее сорвался, потому что это была ложь. Она не была уверена, что у нее достаточно сил, чтобы противостоять Шарбону без поддержки. Вполне возможно, что он поглотит ее. Именно этого и боялся Тибо.

Кроме того, это была маска, а это значит, что все, что она узнает, сохранится в ее голове лишь временно. Можно вспомнить, что она делала, когда была в маске, как она себя чувствовала, но информацию, которую она получит от магического предмета, она забудет Ей нужен был партнер, чтобы ничего не упустить.

Он повернулся, чтобы уйти – тугой, напряженный, сопротивляющийся в тусклом предрассветье. Но затем запрокинул голову и скривился, глядя на небо, будто оно могло дать ответы, подсказать выход для них обоих.

– Ты знаешь, что я не смогу уйти.

Их глаза встретились и вспыхнули.

– Ну почему, почему я не могу уйти?

Потому что ты хороший человек.

Потому что ты верный друг.

Потому что у нас много общего – больше, чем признает любой из нас.

– Потому что ты не хочешь уходить. Потому что ты уже предлагал мне помощь и до сих пор хочешь помочь. Потому что твоя жизнь – это информация, и ты никогда себе не простишь, что у тебя была возможность увидеть незаконный магический предмет и услышать, о чем он говорит, но ты ее упустил, потому что струсил.

Он усмехнулся ее словам, и от этой усмешки приподнялись уголки губ, а затем и весь рот расплылся в улыбке.