– Доктор, судья позволил Джейкобу брать в случае необходимости сенсорные перерывы. Вы можете объяснить, что это такое?

– Для Джейкоба это способ укрыться от ситуации, когда все его органы чувств подвергаются чрезмерному давлению и это выводит его из равновесия. Когда он чувствует, что теряет контроль над собой, ему нужно уйти в какое-нибудь более тихое и спокойное место. В школе есть особая комната, где он может привести себя в норму, и в суде ему тоже отведено подобное помещение. Внутри находятся разные приспособления, с помощью которых Джейкоб может успокоиться, – от утяжеленных одеял и веревочных качелей до светильников из оптического волокна.

– Вы сказали, ребенок с синдромом Аспергера любит жить по правилам. Для Джейкоба это утверждение тоже верно?

– Да. Например, Джейкоб знает, что урок в школе начинается в восемь часов двенадцать минут, и никогда не опаздывает. Но однажды мама сказала ему, что он может прийти в школу попозже, так как ему нужно быть на приеме у зубного врача. У Джейкоба случился нервный срыв, он пробил кулаком стену в своей спальне, и его было никак не успокоить, чтобы отвести к дантисту. По мнению Джейкоба, его попросили нарушить правило.

– Он пробил кулаком стену? Дети с синдромом Аспергера имеют склонность к проявлениям насилия? – спрашивает Оливер.

– Это миф. На самом деле ребенок с синдромом Аспергера скорее будет вести себя хорошо, чем нейротипичный, так как он знает, что это правило. Тем не менее у ребенка с синдромом Аспергера очень низкий порог реакции «бей или беги». Если он чувствует себя загнанным в угол в любом смысле – вербально, физически или эмоционально, то может либо броситься наутек, либо ударить не раздумывая.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы Джейкоб поступал так?

– Да, – отвечает доктор Мун. – В прошлом году в школе его оставили после уроков за то, что он грубо обругал учителя. Очевидно, одна девушка обманула его и заставила вести себя неприлично, сказав, что будет с ним дружить, если он сделает это. Позже он отплатил ей – толкнул – и был оставлен в школе после занятий.

– Что привело к такой бурной реакции Джейкоба?

– Унижение, я полагаю.

– Вы обсуждали с ним это происшествие? – спрашивает Оливер.

– Обсуждала.

– Вы объяснили ему, что такая реакция с применением силы неприемлема?

– Да.

– Как вам кажется, он понял, что поступил неправильно?

Доктор Мун отвечает не сразу.

– У Джейкоба понимание того, что правильно, а что нет, не основано на внутреннем моральном коде. Оно базируется на том, что ему сказали делать, а чего не делать. Если вы спросите его, ударить кого-то – это правильно или нет, он ответит вам «нет». При этом он скажет, что насмехаться над людьми тоже нехорошо, и в его понимании та девушка сперва нарушила это правило. Когда Джейкоб толкнул ее, он не думал о том, что может причинить ей вред, или о том, что его поступок противоречит какому-то правилу поведения. Он думал, что она его обидела, и просто… реагировал.

Оливер подходит к месту свидетеля:

– Доктор Мурано, если я скажу вам, что Джейкоб поссорился с Джесс Огилви за два дня до того, как она погибла, и что она сказала ему «сгинь», как, по вашему мнению, это повлияло бы на его поведение?

Женщина качает головой:

– Джесс была очень важна для Джейкоба, и, если они поссорились, он наверняка был сильно расстроен. Его появление в доме Джесс в тот день ясно показывает: он не знал, как себя вести. Он следовал заранее спланированному расписанию, не думая о том, что их ссора должна как-то его изменить. Скорее всего, Джейкоб разобрал эту размолвку в голове так: Джесс сказала мне «сгинь». Я не могу сгинуть, так как всегда знаю, где нахожусь. Значит, она на самом деле не имела в виду того, что сказала, и я буду вести себя так, будто она ничего не говорила. Джейкоб не мог заключить из слов Джесс, что она, вероятно, действительно не хотела его видеть. Именно эта неспособность поставить себя на место другого человека отделяет Джейкоба от его сверстников. В ситуации, когда обычный ребенок может быть просто неловким в общении, Джейкоб совершенно лишен эмпатии, его действия и восприятия вращаются вокруг того, что нужно ему. Он ни разу не остановился, чтобы осмыслить чувства Джесс. Его волновало только то, как она обидела его, поссорившись с ним.

– Джейкоб знает, что убийство противозаконно?

– Естественно. Учитывая его зацикленность на криминалистике, он, вероятно, может процитировать статьи из законов не хуже вас, мистер Бонд. Но для Джейкоба самосохранение – это одно из нерушимых правил, оно стоит превыше всего остального. И, как он сорвался в случае с той девушкой в школе, которая унизила его, – и искренне не понимал, в чем, собственно, проблема, учитывая, как она поступила с ним, – я могу представить, что то же самое произошло и с Джесс.

Вдруг Джейкоб встает.

– Я не срывался! – кричит он, а мама хватает его за руку и тянет вниз, чтобы он сел на место.

Разумеется, то, что он вышел из себя именно в этот момент, опровергает его слова.

– Следите за своим клиентом, мистер Бонд, – строго говорит судья.

Оливер оборачивается и смотрит на Джейкоба, как в кино – солдат, который взошел на перевал и видит внизу под собой вражескую армию, но понимает: у них нет шансов, никаких.

– Джейкоб, – вздыхает он. – Сядьте.

– Мне нужен перерыв! – кричит тот.

Оливер смотрит на судью:

– Ваша честь?

И вдруг присяжных быстро выводят из зала, а Джейкоб почти что убегает в сенсорную комнату.

Мой отец совершенно сбит с толку.

– И что теперь?

– Мы подождем пятнадцать минут.

– Мне… Ты пойдешь туда к ним?

До сих пор я ходил. И сидел там в углу, играл с каким-нибудь мохнатым мячом, пока Джейкоб собирается с мыслями. Но сейчас я гляжу на отца и говорю:

– Ты как хочешь, а я остаюсь здесь.

Одно из моих самых ранних воспоминаний: я болею и все время плачу. Джейкобу лет шесть или семь, он просит маму, которая провела со мной всю ночь, приготовить завтрак. Раннее утро, солнце еще не взошло.

– Я хочу есть, – говорит Джейкоб.

– Знаю, но сейчас я должна позаботиться о Тэо.

– А что с ним?

– У него болит горло, очень сильно.

Некоторое время Джейкоб переваривает эту информацию.

– Могу поспорить, если дать ему мороженое, горло у него пройдет.

– Джейкоб? – изумленно произносит мама. – Ты думаешь о том, как чувствует себя Тэо?

– Я не хочу, чтобы у него болело горло, – отвечает Джейкоб.

– Мороженое! Мороженое! – верещу я.

Это даже не настоящее мороженое, а соевое, как все в нашем холодильнике. Но притом это угощение, а не обычный завтрак.