Всегда ли столь ты непреклонна?

И сердце — камень у тебя?

И не могу его я тронуть?

И будешь ли всегда строга к моей любви?

Тебе, жестокой, повинуюсь

И говорю тебе: «прости».

В печальных этих уж местах

Меня ты больше не увидишь и сердца, верного тебе.

Будет тело мое без души,

Друг мой тело раскроет тогда,

Вынет сердце мое из него,

И подарит тебе и увидишь ты пламя мое.

Эта своенравная девушка встала и, открыв ставень окна, но не распахнув окна, сквозь которое и так было слышно, настолько сильно рассмеялась, что привела в отчаяние бедного Сен-Жермена, что-то хотевшего ей сказать. Но она закрыла ставень и сказала ему громко: «Держите ваше обещание для вашей пользы», — а это заставило его удалиться. Он уехал несколько дней спустя с ротой солдат, которые направлялись в Ля-Рошельские лагери, а осада Ля-Рошели, как вы знаете, была очень упорной: король нападал, а осажденные защищались. Но наконец пришлось сдаться на волю монарха, которому повиновались и ветры и стихии.

После того как город сдался, большинство войска было распущено, а в числе их и рота, где служил Сен-Жермен, который вернулся в Витре, куда, едва прибыл, как уже пошел навестить свою жестокую Маргариту, — и она позволила ему поздороваться с ней. Но это она сделала только для того, чтобы сказать ему, что он возвратился слишком скоро и что она не расположена еще его принимать и просит его не посещать ее. Он ей ответил такими печальными словами:

— Надо признаться, что вы опасная особа и что вы желаете смерти самого верного в мире влюбленного, потому что четыре раза уже давали мне повод испытать вашу жестокость, и хотя я со славой вышел из всего, это, однако, было для меня крайне опасно. Я ходил искать смерть там, где более несчастные, чем я, не ища, ее находили, но я не мог ее встретить. Но так как вы этого хотите с таким пылом, то я стану ее искать в таких местах, что, наконец, она принуждена будет удовлетворить меня, чтобы доставить вам удовольствие. Но, может быть, вы раскаетесь, что были ее причиной: она будет столь необыкновенной, что и вы тронетесь жалостью. Итак, прощайте, жесточайшая в свете!

Раготен

Он поднялся и хотел итти, но она остановила его, чтобы сказать ему, что совсем не желает его смерти и что если она побуждала его к дуэлям, то только для того, чтобы испытать его мужество и, наконец, для того, чтобы он был более достоин обладать ею; но что она еще не в состоянии выносить его искательства, — однако, может быть, время ее смягчит. И она оставила его, не сказав более ни слова.

Эта небольшая надежда заставила его испытать средство, которое могло все испортить, — внушить ей ревность. Он рассуждал сам с собою, что так как она несколько еще склонна к нему, то и не преминет ревновать, если он подаст к этому повод. У него был товарищ, у которого была возлюбленная, столь же его любившая, сколь Сен-Жерменова дурно с ним обращалась. Он просил у него позволить ему поухаживать за его возлюбленной, а его просил попробовать поухаживать за своей, чтобы посмотреть, как она его примет. Его товарищ не хотел на это согласиться, не уведомив своей возлюбленной, — а та позволила.

При первом же разговоре, когда они были вместе (потому что эти две девушки не бывали совсем одна без другой), эти двое влюбленных поменялись: Сен-Жермен подошел к возлюбленной своего товарища, а тот — к гордой Маргарите, которая приняла его весьма ласково. Но когда она увидела, что другие смеются, она вообразила, что эта мена подстроена, от чего от бешенства была вне себя и выговорила все, что в подобных случаях может сказать раздраженная любовница. Она была возмущена этим настолько, что оставила общество, сильно проливая слезы, — а это заставило ту, столь обязательную возлюбленную, пойти за ней и упрекнуть ее в том, что она поступала подобным же образом, что она не может ожидать большей чести, чем искательство такого честного и столь влюбленного в нее человека, и что ее поведение совершенно необыкновенно и неуместно между влюбленными; что та может видеть, как она обходится со своим; что она так сильно опасается причинить неприятность, что никогда не подает повода к неудовольствию.

Все это не произвело никакого действия на ум этой причудницы Маргариты, но повергло несчастного Сен-Жермена в такое страшное отчаяние, что он искал только случая показать этой жестокой силу своей любви какой-нибудь необычайной смертью, которую было и нашел, потому что однажды вечером он и его семь товарищей выходили из кабачка, и все со шпагами, когда встретили четырех дворян (из них один был кавалерийским капитаном), которые хотели их столкнуть с помоста[447] на узкой улице, где они проходили, но принуждены были сами уступить, сказав, что когда-нибудь их будет столько же, а потом пошли и позвали еще четырех или пятерых дворян и принялись искать тех, которые заставили их сойти с помоста и которых они встретили на большой улице.

Так как Сен-Жермен был самым ярым в споре, то капитан приметил его по серебряному канту на шляпе, блиставшему в темноте; и как только его заметил, то направился к нему и ударил его тесаком по голове, пропоров ему шляпу и череп. Они подумали, что он мертв и что они достаточно отомщены, а поэтому удалились, а товарищи Сен-Жермена заботились меньше о том, чтобы догнать этих храбрецов, чем о том, чтобы унести его. Он был без пульса и без движения, и это заставило их отнести его домой, где его посетил врач и нашел, что он еще жив. Его перевязали, выправили череп и привели в прежний вид.

Первая ссора вызвала большие толки по соседству, но этот гибельный удар — еще большие. Все соседи собрались, и каждый говорил по-разному, но все решили, что Сен-Жермен умер. Слух дошел и до дома жестокой Маргариты, которая тотчас же встала с постели и, полуодетая, пошла к своему ухаживателю и нашла его в том положении, как я вам это представил. Когда она увидела смерть, написанную на его лице, она упала в обморок, так что ее с трудом могли привести в чувство. Когда она пришла в