оснастив ее мотором от электродрели. Ох уж эти бескрайние советские свалки! «Общество ремонта», в котором жили тогда граждане, заставляло людей искать по помойкам все, что может пригодиться: доски, металл, б/у раковины и ванные. Из этого тоже мастерили, кто во что горазд, например, туалет или систему полива огорода. Дешево и сердито.

А еще Владимир Дмитриевич сам (!) сделал подъемный кран грузоподъемностью в 300 килограммов, чтобы поднимать кирпичи: дом задумали в два этажа, строили сами. «Мы с Наталкой – она в купальнике, а я в плавках – летом, утречком раненько, выходим и начинаем. Приготовляли один или два замеса раствора и начинали. Я доставал подъемным краном несколько сот штук кирпича… Купить удалось не так уж много, но начали… Уже обрисовался подвал, был полностью сложен. Тут и плиты я расстарался достать….»{669} Плиты Дудинцев достал на заводе железобетонных конструкций. Пришлось, правда, специальное разрешение оформлять – гражданам плиты в розницу просто так не продавали, ибо это был так называемый «фондируемый товар».

И побежал Владимир Дмитриевич в Литфонд – с надеждой на хоть какую-то от него пользу – и получил нужную бумажку, с ней же в другие кабинеты отправился пороги обивать. А директор завода (культурный человек! депутат, наверное) вдруг узнал, кто перед ним – тот самый Дудинцев, которого он читал и которого на всех углах проклинали за его роман «Не хлебом единым». И продал добрый директор писателю 30 плит и даже помог на место доставить. Дудинцевы перекрыли ими подвал и стали возводить стены. Похожая ситуация сложилась на кирпичном заводе.

Так и жили в советское время. Получить участок было еще полбеды: а где взять стройматериалы? В свободной продаже их не было, хотя страна давно обогнала весь мир и по числу лесов, и по объему производящихся кирпичей и железобетона. Материал опять приходилось доставать на каких-то базах, полулегально, с большой переплатой, по блату, даже гвозди, не говоря уже о брусе. Проблемой было и найти свободные рабочие руки, которые качественно выстроили бы заветную избушку на курьих ножках. Приходилось прибегать к услугам так называемых шабашников. Да и дорого это было. Но шабашники часто пьянствовали – поначалу Дудинцевы на них рассчитывали, а затем прогнали лодырей.

Работа закипела: «В 6 утра встаем, работаем, кладем кирпич. Под навесом – керогаз, варится каша – наш завтрак. И вот снаружи, за пределами участка, идут два пожилых пенсионера, которые только что, проделав зарядку, покушав, вышли гулять и ведут разговор о политике. Вот они этот свой разговор прервали и, слышу, один говорит: “Вот видишь, Константин Макарыч, вот она, вот она где, контра… Вот она, собственность, смотри, как они для себя стараются, гребут… Все они так: нет, чтобы для народа – все для себя”. Критики эти сами-то бесплатно и не в первый в этом году раз проводят время в доме отдыха “Чайка”, куда мы с Наталкой только мимоходом поглядываем, когда на Волгу купаться идем…»{670}

Подняли Дудинцевы стены на полметра, на этом кончились и деньги, и кирпичи, как в сказке Джанни Родари «Чиполлино», где кум Тыква покупал каждый год по одному кирпичу, чтобы построить себе маленький домишко. Стройка встала. И Дудинцев стал получать грозные предупреждения: «Вами просрочен срок строительства. Предлагаем явиться…» И каждый раз он являлся, получая разрешение на пролонгацию строительства. И лишь через десять лет строительство продолжилось. Зарабатывая переводами украинских, казахских, башкирских советских писателей на русский язык, Владимир Дмитриевич скопил нужную сумму, стройка вновь закипела. А тут и дети подросли – они тоже научились кирпич класть. А еще добрые люди помогали – то один погостить приедет, то другой. И все пытались свою лепту внести. Вот так строили-строили и наконец построили. И назвал Дудинцев этот дом… приволжским замком. А что? Стены-то не отштукатурены, чем не замок? Живи, радуйся, пока не отобрали, и пиши «Белые одежды». История эта очень похожа на те, которые могли рассказать многие советские люди. Ибо они именно так и строили свои дачи…

Сегодня писатели оказались в равных условиях со всем российским народом. В Комарове, Переделкине, Красной Пахре многие участки давно поменяли владельцев. Теперь здесь живут не только литераторы, но и представители других профессий, часто не имеющих отношения к писательству. Есть мнение, что это обусловлено падением общего уровня культуры в нашей стране (а литература составная ее часть). Игорь Золотусский резонно замечает: «Мы не знаем сейчас крупных талантов, которые имели бы авторитет и в литературе, и в обществе. Для обновления Переделкина, точнее, для возвращения его к изначальному предназначению, такие люди должны здесь появиться и жить»{671}. Действительно, осталось лишь найти таких писателей, поселить их в Переделкине и Комарове. Дело за малым… Непонятно одно: надо сначала выделять дачи писателям за счет государства, ожидая, что они создадут новые шедевры литературы? Или лучше подождать появления этих самых шедевров, а уже затем наградить их авторов дачами? Вопрос остается открытым…

Глава двенадцатая

Центральный дом литераторов: партком слезам не верит!

ЦДЛ, там никакого неба нет, а фимиам табашный плавает волнами.

Виктор Астафьев. 1967 год

Здесь наливают в долг – Григорий Поженян: «Это мои университеты» – «Остров свободы» Аркадия Арканова – «Не хлебом единым» – Антисталинская речь Константина Паустовского – Печаль Николая Рубцова – Телеграмма Никите Хрущёву – Демократичный Сергей Наровчатов – Давид Самойлов: «В ЦДЛ, где противно» – Поэтические вечера – Юрий Карякин: «Черного кобеля не отмоешь добела» – «Персоналка» Булата Окуджавы – Оправдания Алексея Фатьянова – Явление графини Олсуфьевой – Потрясение Александра Городницкого – Новый год: всех посадим! – Игры писателей – Удар Георгия Вайнера – Игорь Дедков: «Как возле кормушки…» – Не пускают Валентина Распутина! – Свой парикмахер – Святая традиция 9 Мая

«Уважаемый Михаил Андреевич!

Посольство СССР в Англии поставило перед Союзом писателей вопрос о присоединении советских писателей к международной организации Пен-клубов. Нельзя недооценивать влияния Пен-клуба на зарубежных писателей и на значительные слои интеллигенции. В этих условиях вступление советских писателей в эту организацию представляется нам целесообразным. Предлагаем создать Пен-клуб в Москве при Центральном доме литераторов. Руководство деятельностью Пен-клуба можно возложить на Иностранную комиссию СП СССР.

Секретарь правления Союза писателей СССР Б. Полевой.

Председатель Иностранной комиссии СП СССР С. Михалков»{672}.

Какое интересное письмо! И главное, как повернули: инициатива о создании Пен-клуба исходит от советского посольства в Лондоне, то есть по сути от совсем другого ведомства – Министерства иностранных дел. Сразу видно, что бумагу эту составляли люди бывалые и на тот случай, если будет получен отказ. А он и не