и не получишь эти письма. Я хотя бы знаю, что ты где-то там. Жива и, надеюсь, счастлива. Это — самое важное в жизни. Я люблю тебя. Ты — моё всё. До сих пор. Ты так далека, как за бесчисленными волнами морей. Но и любима, сравни океанскому разливу.

Ты моё море… до которого мне не добраться. Через которое мне не переплыть.

— Впустите его.

И в дворцовую залу вошли двое стражников, возле которых тащился Адияль. На троне восседал Зельман Златогривый, который при виде Леонеля тут же встал. Он медленно, не спеша спускался по невысоким ступеням, отделяющим прочую часть помещения от престола.

Первое, о чем подумал Адияль, увидев человека в синей королевской мантии, — что он не тот король, которого видел раньше. Перед ним сейчас стоял человек гораздо старше, мудрее, что чувствовалось в его глазах, совсем не такой уверенный, и уж точно перед ним был не надменный и расчётливый персонаж, каким был, несомненно, тот король во дворце Урвалл. Отличался и внешний вид, и осанка, и глаза, а знаменитой шевелюрой и не пахло. Подумать только, Зельман Златогривый — седой старик с кривой спиной и тростью… Верно, надо мной решили подшутить! — вспыхнуло в голове Адияля.

— Кажется, мы ещё не виделись? — произнёс Зельман. — Вот, значит, как выглядит сын моего брата. Я думал, ты младше. Действительно, ты вылитая его копия!

Как только донеслись эти слова до Леонеля, он вмиг не только осознал то, что этот человек, и правда, является королём Невервилля, но и перед его лицом возникли ужасные картины прошлого. Всплыли фрагменты, как его отца пронзил клинком в спину его товарищ, как Адияль саморучно снес голову Нильфаду, как последние два близких человека истекали кровью на земле, как Фирдес Отсенберд в последнем своём письме просил его бежать как можно дальше от лап короля в то время, как он и есть причина всей этой череды потерь и боли. Он падает на колени, тяжело дыша, судорожно хватаясь за грудь, за шею. Его глаза наполняются солью, зрачки сужаются.

— Что с тобой? — обеспокоенно спрашивает король и бросается в его сторону. За ним и Леонардо Эйдэнс.

Адияль высвобождает меч и бросается в сторону Златогривого с возгласами:

— Ты — убийца моих родителей! Палач моей жизни!

Зельман удивлённо раскрыл глаза. Расстояние между ним и Леонелем стремительно сокращалось, а он и не думал ничего предпринимать.

— Зел, он, кажется, не остановится! — вскрикнул десница.

Зельман прикусил губу. Один удар, второй, третий — Леонель катился по спине, но меч не терял. Златогривый встал на правую руку Адияля, не позволяя ему сокращать мышцы. Он стал вынужден высвободить рукоять. Златогривый нанес несколько сильных ударов по его корпусу.

— Отведите его в какую-нибудь комнату и заприте, — приказал король. — Он не в себе.

Как только Адияль очнулся, в его апартаменты пожаловал Леонардо Эйдэнс.

— Вы ещё кто такой? — буркнул Адияль, держась за места, куда его сильнее всего ударил Златогривый.

— Меня зовут Леонардо Эйдэнс. Будем знакомы, Адияль Леонель. Или вернее, Адияль из королевского рода и рода Золотых Львов.

— Я не желаю с вами беседовать.

— Я догадываюсь. Правда, это сейчас неважно. Ведь с тобой хочу говорить я. А если я чего-то хочу, то обычно это выполняю.

— Пришли сообщить о том, что меня ждёт висельница? Что нужно? Последние пожелания?

— Не стоит так говорить, Адияль. Король не просто так взял тебя под свою опеку, хотя сейчас дел и забот у него отнюдь не мало.

— О, да что вы говорите! Неужели ему нужно подписать очередной указ об убийстве неприятных ему честных чиновников? Или же, быть может, он хочет оценить очередное приобретение на деньги казны?

— Копия отца. Так же упрям и однобок. Слепой наглец.

— Вы ничего не знаете о моем отце! Он, в отличие от вас, жалких казнокрадов, был великим человеком! Но его убили… По вашему приказу!

— Если бы ты смог угомониться, то я, жалкий казнокрад, смог бы тебе объяснить несколько моментов, которые, возможно, прольют тебе свет на то, зачем мы тебя искали и велели доставить в столичный дворец.

— Что вы можете мне объяснить? Вы — ничтожества, что убивают за деньги, за свои дворцы, за роскошь, что вам не принадлежит! На ваших руках кровь моей семьи! Если бы меня не лишили оружия, то я сейчас же снёс бы вам голову!

— Так чего же ты ждёшь? Вот он — твой меч. Под тобой. Под кроватью.

Леонель мешкать не стал и тут же попытался всадить лезвие меча в Эйдэнса. Но не вышло. Десница короля голой рукой перехватил режущую часть клинка. На пол рвануло несколько капель крови.

— Видишь ли, я готов даже на такие жертвы ради человека, который, по сути, мне никто. Я говорю о тебе. Я мог просто избить тебя, и не моргнув. Но я принял удар, понимая, что получу ранение. Думаю, после этого стоит меня выслушать.

Адияль, скрежетнув зубами, перестал стараться вести меч дальше.

— Да ни за что в жизни! — бросил Леонель.

— Может, тебе проще будет говорить с твоими товарищами? — Тут сердце Леонеля ёкнуло. Лицо резко сменило тон на более мягкий.

— Если ты обещаешь пройтись со мной без дурных действий, то я приведу тебя к ним. Думаю, из их уст будет звучать хоть сколько-то да надёжнее. — Леонардо оторвал кусок ткани от простыни, на которой находился Адияль, и перевязал руку, всё ещё истекающую багровыми ручьями. — Жаль, будет шрам.

Помещение, в которое завёл Адияля Эйдэнс, кишмя кишило подозрительными личностями. Запах стоял, как в медицинском корпусе, а стены содрогались от неистового гула. Речи про яркое освещение и не шло. Словно преднамеренно в помещении не было ни единого источника света, кроме люстры, свечи которой едва ли могли пролить ясность на лица хоть половины персонажей, находящихся там.

Видимо, здесь меня изнасилуют и расчленят… — подумал Адияль, увидев всё это.

— О, Лео соизволил нас навестить! — воскликнул, ударив по столу, что тот аж чуть не перевернулся, один из присутствовавших мужчин. Он выглядел немало эксцентрично: в ушах, в губе, в носу — пирсинги, на шее — несколько цепей (причём, явно не из драгоценных металлов), волосы пострижены по бокам и на затылке коротко, а на макушке оставались длинными. Правда, кругом практически все выглядели схожим образом. Даже девушки.

— Гебель, если бы ты не пропадал с семи суток к ряду, то знал бы, что наш Лео уже как шесть дней с нами! — поправила мужчину женщина средних лет с чересчур укороченными волосами.

— Знакомьтесь, господа. Этот