Реми был очень благодарен, когда хозяйка сама подошла к его постели и склонилась, проверяя температуру своей обветренной ладонью. Оборотень не смог определить возраст женщины. Она выглядела лет на сорок, когда свет падал вскользь, или на семьдесят, когда тени залегали под глазами, выделяя глубокие морщины. В шерстяных, вязаных накидках терялся фасон платья, но грудь не обвисла, как у старухи. Волосы светлыми клочками выбивались из-под косынки; лицо, когда-то бывшее красивым, сейчас увядало, покрываясь цепью морщинок, которые в зависимости от эмоций женщины разглаживались, либо покрывали сетью всё лицо, превращая его в маску старухи. Глаза хранили мудрость веков. Реми потерялся в них, определяя возраст незнакомки.

– Кто… – еле выдавил из себя убийца, но сил закончить фразу не было.

– Кто ты? Кто я? – переспросила женщина, но потом махнула рукой и отошла к столу. – Пока очухался, на вот, – она подошла с чашкой в руках, над которой клубился травяной запах отвара, – выпей.

Оборотень подозрительно посмотрел на женщину, на чашку, на отвар внутри посуды, поморщился, но выпил. Сил прибавилось, он взял чашку предательски трясущейся рукой. Пока он допивал отвар, бабка возилась с его ногой. Стоило ей снять старую тряпицу, как нога онемела. Но как только женщина положила свежий компресс, Реми почувствовал, как тянет его ногу, словно яд выходил из тела.

– Капкан… нога… – внезапно вспомнил оборотень, но, постаравшись подняться и посмотреть на свою конечность, вновь обессилил и не договорил. Рука упала, и опустошённая чашка с приглушённым стуком покатилась по полу.

– Ток щас вспомнил, – хмыкнула женщина, забирая посуду. – Сняла я твою бирюлину. Эко ты прополз с таким браслетиком дюжину саженей.

Она отошла от раненого и принялась расставлять по местам баночки на столе, попутно протирая столешницу тряпицей и рассказывая о случившемся.

– Пошла я в лес. Думаю, вот сейчас грибочков соберу, сделаю себе грибочков да с картошечкой. Мм. А тут смотрю, лежит ктой-то. Ну, я боязливо подошла да сразу всё поняла. А как на след за тобой посмотрела, так диву далась. Эко волк прополз с серебром в теле такое расстояние. Живучий. Ну и решила помочь. Чего уж, молодой ещё. Жалко стало.

Реми насторожился, бабка знала, что он оборотень. Хотя, подумал убийца, кто бы ещё откинулся от серебра? Наверно даже младенец догадался бы. Но ведь в ноге капкан. Может, я просто кровью истёк?

– Спасибо, – выдавил из себя Реми.

– Надо же, благодарный какой. Ты вот лучше скажи, ты же рождённый, не тупая зверюга, как вообще в краю нашем оказался, да ещё капкан с серебром не приметил? В надгорье же оборотни живут. Там вас приняли. – Хозяйка домика, закончив расставлять баночки, села в кресло-качалку и взяла вязание. Из хитросплетения ниток Реми не догадался, что мастерила женщина.

– Там нет … жития, – с каждым словом речь парню давалась легче. Когда он не напрягал тело, мог спокойно лежать, не болея приступами тошноты и слабости. Нога, попавшая в капкан, сильно тянула, но чувствовать странное напряжение в ней приятнее, чем онемение по всему телу.

– Что за отвар? – решил выяснить оборотень.

– Серебреный дух из тебя изгоняет, – не отрываясь от вязания, сообщила женщина.

– Полынью? – недоумевал юноша.

– Чистотелом, – пояснила хозяйка. – Капкан в ногу глубоко вошел, и ты сильно отравился аргентулом. Так бы и помер там в лесу. Может, дожил бы до прихода охотников, они бы добили. Я тебя пожалела. Ты ж не обращённый, это сразу видно. Тех зверюг не жалко, они без разума совсем. А ты нормальный, да и малой, худющий, ну, я тебя и подобрала. Капкан сняла и теперь чищу тело от серебреного духа. У тебя там листвы в рану забилось, я уж думала гнойник будет. Надеюсь, за помощь ты мною не откушаешь, – весело подмигнула женщина.

Реми проигнорировал последнее замечание. Он не был поклонником человеческого мяса, другое дело с Кеталом за компанию, или когда на грани голодной смерти. Но когда был выбор, оборотень предпочёл бы оленину, а не земку, да ещё старуху. Пытливый ум убийцы, натренированный замечать мелочи, обратил внимание на другое:

– А как донесла меня сюда?

– Спи, давай. Растрепался. – Хазяйка отложила шитье, тень и свет выделили сеть морщин на её лице, превратив в старуху. Она провела рукой перед собой, и Реми сморил сон, внезапный и неуклонный.

Очнувшись во второй раз, оборотень почувствовал себя гораздо лучше. Он смог сесть и внимательно осмотреть дом и свою ногу. Всюду висели длинные занавески из плотной ткани, разделяя дом на зоны: общую с кухней и прихожей, отдельную спальню хозяйки и ещё одну, закрытую, разглядеть которую, не вставая с кровати, парень не мог. Кушетка, на которой лежал Реми, тоже отделялась занавеской, наполовину задёрнутой. Очевидно, этот закуток служил приютом для незваных гостей, таких как раненый оборотень.

Нога выглядела очень хорошо: регенерация медленно сращивала края раны, кровь не сочилась; нагноений, о коих предупреждала женщина, Реми не увидел. Компресс помогал. Стоило убрать его, как яд с кровью разливался по телу, причиняя боль и слабость. Смоченная в отваре трав тряпка, как магнит вытягивала аргентул из тела. Скоро последние отголоски отравления исчезнут, и сила с бодростью вернуться в полной мере. Как назло Персефона отвернулась от мира и не проливала магию на оборотня.

– Бабка, а ты ведьма? – осмотрев рану, поинтересовался Реми. Его настораживали знания и умения земки. Ведьм он ненавидел, после приюта и той мерзкой старухи, что своими мучениями довела Сима до смерти.

– Какая я тебе бабка?! Ах ты, пёс невоспитанный! – протирающая в это время стол хозяйка огрела нахального оборотня грязной тряпкой несколько раз. – Да я ещё в самом соку!

– Ладно! – руками закрываясь от грозного оружия земки, недовольно заорал оборотень. – Сочная женщина, так ты ведьма? – глаза подозрительно сверкнули.

– Из твоих уст… сочная женщина… как блюдо звучит, – опешила хозяйка дома. – Не ведьма я. И нечего тут глазами сверкать! Ведьмы злые, они о себе только заботятся. А я – Ведунья, я ведаю и веду. И травы знаю. А как не знать, я же всё ведаю.

– А меня куда поведёшь? – продолжая с подозрением смотреть, осведомился Реми.

– В будущее тебя веду, а то не видишь. А сам ты давно уже тропою мести ведёшь себя в Ад. – Ведунья покачала головой, – плохо это.

Отвернувшись от неё и призадумавшись, Реми успокоился. Может он и вёл себя в Ад, но по дороге с собой прихватит как можно больше ублюдков.

– А капкан куда дела? – неожиданно бодренько ухмыляясь, сменил тему оборотень.

– Как куда. Себе припрятала. Серебро нынче в цене, а тут килограмма три не меньше, – по-хозяйски подсчитала ведунья.

– Ты же в лесу всё ведаешь, зачем тебе деньги? – не унимался с ехидством юноша.

– Ведать одно, а деньги лишними, как говорится, не бывают, – подняла палец хозяйка. – На вот, поешь, – она протянула оборотню миску с кашей.