Она расслабилась, полагая, что за одну ночь на неё не нападут дважды, и пыталась выйти к обжитым кварталам, держась ближе к страже. Реми, перебегая по крышам, догнал женщину и спрыгнул прямо на неё. Та не ожидала нападения сверху, приложилась лбом о мостовую и не смогла защититься. Она не успела вскрикнуть, как холодное, острое лезвие прошлось по её нежному горлу.

Реми хотел было подняться и уйти, как вспомнил о своей репутации. Он должен что-то сделать! Как-то начать серию. Что-то оставить! Что?!

Взгляд метался по сторонам. Идея! Нужна идея! Прямо сейчас! Он так долго обдумывал свой стиль, что забыл все интересные действия, которые приходили ему на ум. В голову лезла только всякие глупости: отрезать палец, выдрать ноготь – истязания кошками оставили глубокий след в памяти Реми.

Тут взгляд его упал на вывеску ближайшего дома: колода карт и кружка, нарисованные на потёртой дощечке. Паб с играми, в таком когда-то засиживался и богател Реми.

Карты! Вот оно!

Парень вспомнил о своей жертве, взял её запястье и вырезал на нём ромбик.

Вот так! подумал Реми и скрылся в ночи.

Вот так? Вот так?! думал оборотень, возвращаясь в Искру на дирижабле. Что я сделал? Что за ромбик? Никто же не поймёт! Да ещё на руке! Никто даже не заметит. Да и что это значит? Убийца – ромбик? Что из ромбика вообще можно придумать?

Реми не обращал внимания на стоящих рядом магов, стражников, людей, на пейзаж внизу и холод. С виду он задумчиво смотрел перед собой, но в сердцах он рвал на себе волосы от собственной глупости.

Цет отреагировал как всегда сухо. Он долго рассматривал донесение шпионов, в котором не без внимания остались промахи Реми на задании, но ассасин по этому поводу ничего не сказал. Спустя несколько напряжённых минут, он произнёс:

– Одно убийство ещё не серия. Закономерность выведут через два, три заказа. Не забывай свой стиль.

– Да, – Реми ожидал недовольства Цета, высказываний о промахах, холодного замечания о правилах убийства, порицания халатности.

– Всё же, что ты подразумевал? – поинтересовался Цет, держа сцепленные пальцы под подбородком. Реми не предполагал, что ассасина могла заинтересовать идея молодого убийцы.

– Это буби. Карточная масть.

– Хм, интересно.

Возблагодарив Персефону за то, что не вырезал на руке жертвы червовую масть, оборотень пошёл в свою комнату. Ему нужно обдумать, как следует, свою будущую репутацию, но он очень устал.

Вскоре в Аэфис-на-Ханаэш пришла весна, снега таяли, журчащими ручейками стекая в низины гор, сливались с реками и озёрами; почки на деревьях раскрывались салатовыми листочками, а вишни, яблони, груши, сливы и другие плодоносные деревья готовились поразить округу своим цветочным нарядом.

Цет оказался прав: череда убийств породила серию, и на листовках розыска появилось новое имя – Джокер. Почему именно джокер, Реми не понял. Джокер – одна из главных карт в колоде, он бьёт козырного туза, но всё же прозвища Туз или Картёжник подошли бы больше. Джокер звучало тоже не плохо, тем более именно джокер появился, когда Реми, поддавшись порыву, провёл рукой по карте и выиграл партию с Хаартом. С этой картой связан один из переломных моментов жизни оборотня, и вот теперь он стал Джокером.

Помимо нового имени на газетных листах, ползли слухи о некоей Тени. Из слов очевидцев Реми заключил, что Тенью тоже является он, вот только люди рассказывали о тёмной, смазанной, полупрозрачной фигуре, что спустилась с ночного неба, ровно в полночь, коснулась женщины и растворилась, словно не бывало. Мёртвое тело нашли ближе к утру, и по слухам оно было девственно чистым, и лишь спустя время проявился знак на руке.

Реми подумал, что его мог видеть какой-нибудь пьяный гуляка, воображение раскрасило ночное происшествие и он раздул из случившегося целую мистическую историю. Других объяснений парень не находил, но если его действительно кто-то видел – убийца дал маху. Оставлять свидетелей плохо, а судя по тому, как распространялась и росла легенда о Тени, Реми совершил не один промах: некоторые другие убийства Джокера, тоже приписывали Тени.

И откуда только берутся эти слухи? Какая ещё Тень? Нужно тщательнее убирать свидетелей, думал Реми, развалившись на узкой кровати в своей маленькой комнатке, которую ему предоставила гильдия по завершении обучения. Он протирал нож после заточки, готовясь к очередному заданию, его отправляли в Земь, огромную страну полей, лесов, изобретателей и учёных. Реми помнил, как встретили цирковую труппу земичи и не питал особых надежд относительно этого места. Земь всегда представлялась оборотню мрачным местом с бесконечными дорогами и злыми людьми. Он плохо помнил, проведённое в тех местах лето, и потому вспоминал лишь голод и холод, сопровождающий цирк на протяжении всего перехода.

Первое серьёзное задание ожидало парня в Земи, впервые он отправлялся исполнять приказ в другую страну. Слухи о Джокере распространились быстро и Реми успел взять и выполнить несколько заказов под своим новым прозвищем, но на этот раз его ожидало нечто интересное, за что он получит достойное вознаграждение.

Только какой мне прок от денег? Я даже не знаю, на что их тратить. Оборотень не спешил опустошать свои тайники в Озоне, хотя побывал в портовом городе не единожды. Его цель стать богачом и покупать своих врагов разбилась о реалии и превратилась в новую мечту – убивать в муках своих врагов, как оказалось такой способ отомстить давал больше облегчения и радости. Реми не нуждался в деньгах так остро, как в бывало в прошлом. Всё необходимое ему давала гильдия. Может быть потом я придумаю, куда тратить деньги.

Земь отличалась от Аэфиса, как скала от неба. Уйма городов расположилась на территории страны маленьких и больших, богатых и бедных, красивых и непонятных, процветающих и загибающихся, мёртвых и проклятых, брошенных и кипящих жизнью. В центре каждого из них сверкала куполами церковь, посвящённое Избавителю сооружение, где властвовали священники и возносили молитву люди. Матушка Земля, кою благодарили за урожаи и жизнь в прошлом, ныне стала забытым идолом, которому по старой памяти подносили дары, но без благоговейного трепета. Зато благодарственные речи Избавителю, подаяния и молитвенные жесты возносились регулярно. Посты для очищения тела и духа, проповеди, богобоязнь, замаливание грехов стало неотъемлемой частью жизни народа. Белые протоиереи всюду совали носы, не позволяя людям делать что-то без их ведома: нельзя открыть лавку, не освятив помещение; нельзя назвать ребёнка, не окрестив его; нельзя начать жить вместе, не вступив в брак; нельзя есть, не помолившись; нельзя хоронить мёртвого, не прочитав за упокой и многое другое. Церковь обладала большей властью, чем наместник: собирала налоги с прихожан; издавала законы, называя их петициями; регулировала отношения людей. Несмотря на все церковные запреты и ограничения, народ любил церковь больше наместника.

Реми представил, что стало бы с надгорным краем, распространись там культ Ярсиса: горящие дома, реки крови; трупы людей, висящие на стенах домов; проповеди о боли и страданиях, открывающие путь к сверх способностям и всюду треугольники с вписанным в них кругом.