изложили.

XXVIII. Вследствие других признаков, как, например, вследствие противоречивости статей письменного акта

Мы сказали, что могут быть также и другие способы выражения воли, которые свидетельствуют о необходимости изъятия в данном случае. В числе такого рода знаков наибольшее значение имеют слова, находящиеся в другом месте, если только они не создают прямого противоречия, образуя «антиномию», о чем мы уже упоминали выше, но, когда они не согласуются между собой как бы вследствие непредвиденной случайности, что греческие, риторы называют «противоречием вследствие случайных обстоятельств».

XXIX. Какие в таком случае надлежит соблюдать правила?

1. В этом спорном вопросе относительно того, какие слова в письменном документе заслуживают предпочтения в возникшем в данном случае затруднении, Цицерон изложил[772] некоторые правила, которые почерпнуты из древних авторов и которыми никак нельзя пренебрегать, хотя мне и кажется, что они расположены не в соответствующем порядке. Мы их расположим следующим образом.

Разрешение чего-нибудь должно уступать повелению чего-либо, потому что если кто-нибудь разрешит что-нибудь, то такое лицо, по-видимому, разрешает постольку, поскольку этому не препятствует иное, кроме того, о чем идет дело; поэтому, как полагает автор послания «К Гереннию» (кн. ХIII), приказ сильнее разрешения[773].

Обязанность исполнить что-нибудь в определенный срок предпочтительнее того, что может быть исполнено в любое время. Отсюда вытекает, что в большинстве случаев соглашение о воспрещении чего-нибудь имеет преимущество перед повелением, потому что соглашение о воспрещении обязывает на любой срок, соглашение же повелевающее не обязывает, таким образом, если только срок не указан прямо или же если повеление не содержит молчаливого воспрещения. Между соглашениями, одинаковыми по вышеуказанным свойствам, имеет преимущество то, которому в наибольшей мере свойствен специфический характер и которое ближе подходит к делу. Ибо более специальные условия обычно действительнее, чем всеобщие. Из соглашений воспретительных имеют преимущество снабженные уголовной санкцией перед теми, которые не сопровождаются наказанием: а угрожающие большим наказанием предпочтительнее угрожающих меньшим наказанием.

Далее предпочтительнее соглашения, преследующие как более достойные, так и более полезные цели.

Наконец, решающее значение имеет последнее по времени волеизъявление.

2. Из вышесказанного здесь надо подчеркнуть, что сила клятвенных соглашений такова, что их должно понимать согласно наиболее общепринятому смыслу; и они не совместимы с оговорками, подразумеваемыми и не вытекающими с необходимостью из природы сделки. Оттого если при известных обстоятельствах соглашение, подтверждаемое клятвой, находится в противоречии с не подтвержденными клятвой, то предпочтения заслуживает факт, удостоверенный святостью клятвы[774].

XXX. В случае сомнения письменные документы, не требуются для действительности договора

Обычно возникает еще такой вопрос: может ли в сомнительном случае договор считаться заключенным до окончательного совершения письменной записи и передачи ее. Ибо Мурена возбуждал этот упрек против соглашения, заключенного между Суллой и Митридатом (Аппиан, «Война с Митридатом»). Мне кажется очевидным, что если не обусловлено иное, то следует полагать, что письменная форма способствует удостоверению действительности договора, но не составляет части его сущности[775]. Иначе это можно выразить так, как сказано в перемирии с Набидом: «…с того дня, когда изложенные письменные условия мира будут переданы Набиду» (Ливий, кн. XXXIV).

XXXI. Договоры царей не следует толковать согласно римскому праву

Но я не согласен с тем, что полагают некоторые, будто договоры между царями и народами должны, насколько это возможно, толковаться согласно римскому праву (Альциат, «Заключения», V, 17); если только не окажется, что между некоторыми народами основы этого внутригосударственного права усвоены в качестве права народов для разрешения соответствующих вопросов, что не должно предполагаться необдуманно.

XXXII. Следует ли уделять большее внимание словам стороны, принимающей условие, или словам стороны, предлагающей его; что изъясняется путем различений

Что касается вопроса, который поднимает Плутарх в своем «Пиршестве» (IX, 13), а именно: следует ли отдавать предпочтение словам стороны, предлагающей условия, или же словам стороны, принимающей их, то мне кажется, что когда принимающий условия является вместе с дающим обещание, тогда, по-видимому, нужно полагать, что его слова сообщают окончательную форму сделке, если они безусловны и сами по себе окончательны. Ибо коль скоро они воспроизводят слова дающего обещание путем их подтверждения, то сами они, очевидно, заимствуются из природы соответствующих слов обещания и состоят в их повторении. Однако, прежде чем предложенное условие будет принято, тот, кто его сделал, несомненно, отнюдь не связан им, ибо до того момента не приобретено еще никакого права: это вытекает из всего сказанного выше об обещании. Такое предложение условий имеет меньше значения, чем даже обещание.

Глава XVII

Об ущербе, причиненном правонарушением…, и о возникающем отсюда обязательстве

I. Вина обязывает к возмещению причиненного ущерба.

II. Под ущербом разумеется то, что противно праву в строго формальном смысле.

III. Следует тщательно различать возможность от права в формальном смысле в случае их столкновения.

IV. Ущерб распространяется и на доходы.

V. А что можно сказать об ускользнувшей выгоде?

VI. Соучастники, причинившие ущерб своим действием, – главные.

VII. И второстепенные.

VIII. Также причинившие ущерб неисполнением долга; главные соучастники.

IX. И второстепенные.

X. Что требуется для действительности акта?

XI. Последовательный порядок привлечения виновных к ответственности.

XII. Обязанность распространяется также на последующий ущерб.

XIII. Пример человекоубийства.

XIV. Пример иного причинения насилия.

XV. Пример прелюбодеяния и блуда.

XVI. Пример воровства, похищения и тому подобного.

XVII. Пример побуждения к даче обещания путем обмана или незаконного устрашения.

XVIII. Что следует по естественному праву в случае законного устрашения?

XIX. Что следует в случае угрозы, признаваемой справедливой по праву народов?

XX. В какой мере ответственны органы государственной власти за ущерб, причиненный подданным; тут же вопрос о морских призах, полученных от союзников вопреки запрету государственной власти.

XXI. По естественному праву никто не отвечает за ущерб, причиненный животными или кораблем без вины хозяина.

XXII. О возможном причинении ущерба доброму имени и чести и о том, как возможно возмещение.

I. Вина обязывает к возмещению причиненного ущерба

Выше мы указали троякого рода источники того, что нам по праву причитается, а именно: соглашение, правонарушение и закон. О соглашениях разъяснено достаточно. Обратимся к тому, что причитается по природе вследствие совершенного правонарушения. Здесь мы правонарушением называем всякую вину, состоящую как в действии, так и воздержании от действия, противном тому, как люди должны поступать вообще или же сообразно определенному качеству. В силу такой вины возникает естественное обязательство при наличии ущерба, а именно – обязательство возместить его[776].

II. Под ущербом разумеется то, что противно праву в строго