Дайк отступил на шаг, улыбнулся и глянул на меня:

– Кари! А у тебя хорошие связи!

Я захохотала.

– Значит, ангалины всё-таки могут вполне нормально разговаривать и притом на обычном языке?!

– Могут, – Макс поглядывал то на меня, то на Дайка, – только не вс-с-се.

– Ну что ж… – Дайк взял меня за руки и несколько раз поцеловал в ладони. – Я очень виноват перед тобой. Отправил неизвестно куда, одну… В тот момент не пришло в голову, что кто-то может не знать, что такое райское поле…

– Дайк, но всё в порядке. Не вини себя, ты ведь столько для меня сделал.

– Вот, возьми, – и он снял с шеи шнурок, на котором висело кольцо его матери. – Я хочу, чтобы ты и дальше продолжала его носить. Мне будет приятно знать, что оно у тебя.

Он дёрнул бечёвку, разорвав узел, и надел кольцо на средний палец моей левой руки. Я не сдержалась и хихикнула:

– Опять замуж вышла…

Мои мальчики дружно заулыбались.

– Не прощаюсь, надо в город. Вернусь и поговорим. Я расскажу всё, что ты хочешь знать, хорошо?

Я кивнула, а Дайк, чмокнув меня в щёку, пошёл на конюшню седлать Рыжего. Когда он уехал, я присела на пороге, Бумер устроился у ног, а Макс, обняв хвостом, притиснулся к боку. Было довольно холодно, но хоть дождь прекратился. Ветер доносил шум прибоя у Белой скалы и уже вполне привычный запах сероводорода.

– Макс, а тебе не опасно здесь находиться, на берегу? – спросила я, поглаживая друга по упругой чешуе.

– Два этье, – прошипел он.

– Что «два этье»?

– Пос-с-следний закон Восточных территорий глас-с-сит, что ес-с-сли ангалина поймают более чем в двух этье от побереж-ж-жья без с-с-специального разреш-ш-шения, то ему грозит с-с-смертная каз-з-знь. А отсюда до берега и одного нет. Здес-с-сь безопас-с-сно для меня. Поэтому то, что этот удивительный дом принадлеж-ж-жит тебе, невероятная удача. Но, Кари, только не обиж-ж-жайся…

Он стиснул меня крепче и заглянул в глаза, изогнув сильную гибкую шею:

– Я пока не могу доверять Дайку. Я з-з-знаю, что он значит для тебя, но…

– Ты про жилу?

Он кивнул.

– Не волнуйся, я ничего ему не скажу. Дайк связан с Кареллом, а Атаману тоже нужно золото, правда, пока не знаю зачем… Так что не переживай, это наша с тобой тайна.

Ангалин улыбнулся и лизнул меня в щёку.

– Ты его любиш-ш-шь? – этот его вопрос застал врасплох.

– Кого?

– Не прикидывайс-с-ся, что не поняла…

Я пожала плечами:

– Он мне очень нравится, но…

– А вот он тебя любит.

– Возможно…

– Я уверен.

– Ты, похоже, ревнуешь…

Макс ехидно улыбался, показывая клыки, а в изумрудных глазах плясали золотые искорки.

– Так, немнож-ж-жко…

– Ревнуешь! – я крепко обняла его за шею.

– Меня ус-с-спокаивает то, что с Дайком у тебя ничего не мож-ж-жет быть… ну ты понимаеш-ш-шь, так же как и со мной, – и засмеялся.

Я насупилась и ущипнула его за бок, в том месте, где чешуя переходит в шерсть, там у ангалинов чувствительные зоны, я уже знала об этом.

– Не надо смеяться над чужой бедой, Макс! Он такой молодой, а уже вся жизнь искалечена, зачем ты так?

– А я не над ним смеюс-с-сь! А над тобой, над тем, как ты «удачно» женихов себе подбираеш-ш-шь! – и захохотал ещё громче. Тут я тоже не выдержала. Смотреть, как смеётся ангалин, и не хохотать с ним за компанию невозможно!

Весь день был насыщен делами. Сначала мы перебирали припасы и готовили еду, потом, оседлав кобылу, я поработала водовозом и заполнила большую бочку на конюшне. После добралась до сарайчика, в котором валялся всякий хлам. Там были обломки досок, остатки дров и различные ржавые инструменты. Но нашёлся и моток довольно тонкой зелёной проволоки, оказалось – медь. Хоть металл и окислился, но для моих целей по «выращиванию» каменных цветов вполне годился.

А после обеда я заметила вдали две большие гружёные телеги. Одной правил Дайк, а другой – незнакомый парень. Они привезли дрова и сено для моего хозяйства, а также пять мешков ваго, который на Окатане заменял овёс. Незнакомый парень оказался сыном того самого кузнеца Малахана, к которому я должна была идти, если бы прибыла в Латрас одна.

Пока они с Дайком всё разгружали, Майлан постоянно поглядывал в мою сторону и задорно улыбался. Когда же я подошла рассчитаться за доставленное и работу, парень заметил кольцо и как-то сразу помрачнел.

– Приятно познакомиться, эрдана Карина, – произнёс он звучным басом. – В городе о вас только и говорят…

– Уже?! Интересно, что же? – я заулыбалась, вкладывая в мозолистую ладонь нужную сумму.

– А когда вы успели замуж выйти? Балмаар говорил, что вы свободны…

Дайк властным жестом обнял меня и поцеловал в щёку:

– Май, Кари – моя девушка, так что остальным желающим познакомиться тоже передай.

У меня промелькнула мысль, что, похоже, об интимной проблеме Дайка в Латрасе не знают.

– Это правда, эрдана? – сын кузнеца пристально меня рассматривал.

Ничего другого не оставалось, как утвердительно кивнуть, и похоже, что это правильный способ оградить себя в небольшом городишке от назойливых ухажёров.

– А ты молодец, Дайк! – и юноша хлопнул Дайка по плечу. – Быстрее всех подсуетился! Но ведь эрдана тебе ещё не жена, так что шансы у нас есть.

Вскоре они уехали, а я осталась на конюшне закидывать сено под крышу. Когда всё было сделано, я бухнулась на кучу соломы и расслабилась. Мозгового в библиотеке не было. Откинув портьеру, я заглянула в лабораторию. Он сидел за столом и смешивал что-то в стеклянной колбе.

– Привет, Тан! Что делаешь?

– А-а-а! Явилась, не запылилась! Да пытаюсь вот соединить несоединимое, но пока не выходит.

– А что именно?

– Да так, ерунда… – он вскочил и махнул мне. – Пошли в библиотеку, там удобней. Ну как жизнь?!

– Будто ты не знаешь! – я упала на кушетку. – Устала!

– Конечно, устала, конечно! Дом, хозяйство, семейные заботы, для меня совсем уже нет времени…

– Ну, Мозг! Не обижайся! Столько всего происходит…

– Я не обижаюсь, дорогая, – он присел рядом.

Я обняла его и привычно уткнулась носом.

– Вот глядишь, и Дайк скоро в Тухлый дом переберётся…

– Думаешь?

– Ещё бы! Ты разве не помнишь, что там, в кустах он тебе говорил?

– Не очень-то…

Он засмеялся и чмокнул в макушку:

– А кто-то причитал, что я алкоголик! А выходит, не я, а ты! Дайк несколько раз сказал, что готов быть твоим слугой, рабом, кем угодно, так как нормальным мужем быть не может, лишь бы только находиться рядом.

– Он так и сказал?!

– Я, в