пристроил, типа на практику, в городскую тюрьму, обычных больных им ещё не доверяли. К слову сказать, окатанская медицина заключалась в основном в хирургии: зашить, обработать раны, правильно сложить сломанные кости; родовспоможении, облегчении лихорадочных состояний различными травами, помощи при отравлениях. Никаких операций, при которых нужно вскрывать тело, тут не знали. Когда Дайк услышал, что у меня на родине лекари режут направо и налево, удаляют органы, а на их место пришивают другие, вскрывают черепные коробки, вырезают различные опухоли и так далее, то его, бедного, даже затрясло, и он с жаром заговорил:

– Кари! Это правда?! Так делают?! Это возможно?!

Я ответила, что такой уровень медицины, как сейчас на Окатане, был на Земле очень давно, и с тех пор наука шагнула далеко вперёд. Однако, несмотря на то что земная медицина творит чудеса, люди от этого меньше болеть не перестали.

Карелл в то время находился в столичной тюрьме, и террхан не собирался выпускать его оттуда. Дайк рассказал, что своего племянника, несмотря на его молодость, террхан поставил во главе войск, защищавших Южные прерии, а пока тот воевал, склонил его юную жену к любовной связи и она забеременела. Однако девушка умерла, так и не родив ребёнка. Террхан хотел, чтобы племянник погиб на поле боя, но он вернулся. Почти сразу Карелла бросили в тюрьму, обвинив в предательстве. Там его долго пытали, выясняя, почему он проиграл последнюю битву и сколько ему заплатили за то, что он сдал Западному терру Большие Южные прерии. И только после побега он узнал, что произошло в его отсутствие.

«Да-а-а… История стара как мир. И на Окатане идут на подлости и убийства, чтобы скрыть свои грехи», – подумала я, когда услышала о злоключениях Атамана.

– А ты не думал о том, что, возможно, сам террхан причастен каким-либо образом к проигрышу в войне? Может, он всё так устроил, чтобы избавиться от Карелла? – спросила я Дайка.

Он на несколько секунд задумался:

– Карелл тоже так говорил. Правда, поверить в то, что сам Великий террхан отдал такие плодородные земли только ради того, чтобы Карелл погиб, мне как-то сложно. Ведь полегло столько людей…

– А я вот почти уверена, что Карелл прав. В истории моей родной планеты полно примеров того, как от прихотей или безумных идей одного человека гибли армии и целые народы.

Так как Дайк в то время был ещё учеником, то ему разрешили повозиться с умирающим арестантом, возможно, в надежде, что мальчишка быстрее отправит к Хранителю крайне неугодного при дворе родственника Великого терра. Но Дайк решил во что бы то ни стало вылечить своего первого пациента и сделал для этого всё возможное. И этот шрам на лице у Атамана – его первая серьёзная работа. Так как часть тканей сгнила, восстановить полностью лицевую активность было уже невозможно, однако сильнейшее воспаление удалось ликвидировать и сшить здоровые ткани. Дайк потихоньку таскал заключённому еду, пряча её то в сумке с травами, то на себе, а Карелл прикидывался умирающим.

А потом Дайка нашёл Грас, который его выследил и знал о том, что ученик лекаря имеет доступ в тюрьму. Грас, Олли и Лакр воевали в личном отряде Карелла, и многое испытали вместе, и через некоторое время с помощью Дайка организовали ему побег. Буквально через неделю, когда вся столица стояла на ушах, так как на поиски сбежавшего террхан бросил все силы, в доме Алцелана случился пожар. В том, что это был поджог, Дайк не сомневался. Только чудом никто не погиб тогда. Дайк, как один из старших, помогал спасать остальных и самое ценное имущество. Вот тогда-то его и накрыло полыхающей балкой. Вся нижняя часть тела сильно обгорела, однако Алцелану удалось спасти своего любимого ученика.

Когда Дайка уже можно было перевозить, Алцелан покинул столицу, распустив учеников по домам, а Дайка увёз с собой. Террхан объявил, что лишает Алцелана всех званий и привилегий за пособничество преступнику и запрещает заниматься лечением кого бы то ни было на всех Восточных территориях. У Алцелана имелся дом в Латрасе, и они отправились туда, по пути заехав в Маргос к дальней родне деда, где учитель оставил весточку для него, чтобы Хилл, по возвращении, знал, где их искать.

Хоть Дайк и очень боялся, но всё же рассказал учителю, что Карелл сбежал благодаря его удачному лечению и помощи, и очень переживал, что из-за него тот так пострадал. Однако Алцелан не сильно-то и рассердился. Посетовал, конечно, что Дайк с ним не посоветовался и не рассказал обо всём раньше, но потом выразил мнение, что наказание, которое Дайк понёс, несоразмерно его проступку, ведь он всё-таки лекарь и в первую очередь должен помогать тем, кто в этом нуждается.

А через некоторое время их догнал Карелл. И Дайку, и учителю он всучил по увесистому кошелю золотых рандов и велел оставаться в Латрасе. Дайк с Алцеланом прожили в посёлке больше года, пока не вернулся Хиллан. Никаких следов дочери, зятя и внучки он не нашёл. Единственное, что удалось узнать, так это про сильный шторм в те дни, и что неподалёку от корабля рыбаки видели группу вооружённых ангалинов. Похоже, что в живых никого не осталось. В то время Дайку было уже шестнадцать лет.

А вскоре Алцелан уехал на Север с одним из вербовщиков и отписал свой старый дом Хиллу и Дайку, так как возвращаться не собирался. Несколько раз в год объявлялся Карелл и привозил Дайку то денег, то какой-либо хороший товар на продажу, в общем, помогал. Дед это всё не одобрял, но от помощи всё же не отказывался. Дайк лечил местных, а Хилл рыбачил и занимался хозяйством. Вот так они и жили, пока четыре года назад на попутном корабле не прибыл торговец, который и привёз весточку от матери Дайка. В короткой записке было сказано, что она и дочка проживают в Дирме в богатом доме, но в качестве рабынь. Относятся к ним неплохо и всё необходимое у них есть, однако уехать или сбежать невозможно. Нужен выкуп, а менее чем за несколько сотен рандов за каждую хозяин не выпустит. И всё.

Торговец рассказал, что женщина, которая передала письмо, так плакала и так просила, что он не смог ей отказать. А так как его путь пролегал и через столицу, и через Маргос, он согласился. Не найдя ни Хилла, ни Дайка, торговец отправился в последнее место, на которое ему указали, – в Латрас.

Когда же снова объявился Карелл, то после рассказа