– По крайней мере, она так сказала своему отцу, который сообщил об этом Ноа, а уж он потом – мне.

– Господи! – Буквально на секунду Питер поник, но потом снова воспрял и посмотрел на Пейдж. – И ты этому поверила?

– Мне верить не хочется. Ты же сказал, что между вами ничего не было.

– Истинная правда. Да я ее и пальцем не коснулся. Вполне вероятно, ей хотелось другого. А может быть, она это самое другое просто напридумывала. Я только хочу тебе повторить, что в ту минуту, когда она расстегнула курточку, ваш покорный слуга удалился. Я, помнится, тебе об этом говорил.

– Более того, она говорит, что ты добился ее силой.

– Силой? Боже мой, Пейдж, если ты верила мне раньше, то и сейчас должна поверить. Прежде всего, Джули Энджел весьма крепкая штучка. И не знаю, что мог бы ее принудить заниматься сексом силой. Скорее всего, все было наоборот.

– У тебя есть ее фотографии?

– Если и есть, то совершенно невинные, которые я делал при дневном свете в парке у церкви. Совершенно невинные снимки, которые, по ее словам, она хотела подарить мачехе. Но вот когда ей захотелось получить нечто большее, я сразу же улетучился. Я проявил те кадры. Совершенно невинное фото. Ей нечего мне предъявить. Доказательств у нее нет.

– К сожалению, – сказала Пейдж, – обвинение само по себе может причинить тебе вред, даже без всяких доказательств.

– По закону я считаюсь невиновным, пока не будет доказано обратное.

– В суде – да. А вот в нашем городе – не думаю. Как директор Маунт-Корта Ноа, естественно, будет сражаться против обвинения, что школьный педиатр вступил в интимные отношения с ученицей школы. То же самое придется делать нашей врачебной ассоциации. Если, разумеется, все это вылезет наружу. Поэтому, собственно, я и здесь. Скажи мне, Питер, ты только делал с нее фотоснимки или между вами еще что-то было?

– Нет.

– Она когда-нибудь приходила к тебе домой.

– Никогда.

– Когда вы виделись с ней в последний раз?

– Перед днем Благодарения. В больнице. Она там была вместе с другими девочками, которые помогали пострадавшим в катастрофе.

– Она вполне может сказать, что пришла туда с целью повидаться с тобой.

– Неправда. Я слишком долго оставался в больнице. Причем, при свидетелях. Можете спросить сестер в отделении.

Пейдж задумалась – уж не крутит ли Питер любовь с кем-нибудь из них? Потом она вспомнила о сплетне, которая ходила об отношениях между Питером и Кэт Энн Мерфи, загрустила на минутку. Питер заметил это и сразу стал агрессивным.

– Ага. Ты имеешь в виду, что я навещаю Кэт Энн. Люди сплетничают и болтают об этой женщине пустое, хотя не знают о ней абсолютно ничего. На самом деле она чрезвычайно милая особа. Иногда мы с ней болтаем, а иногда смотрим фильмы по видео. Когда же она задает вопросы о моей работе, они весьма умные. И более того, она ужасно благодарна за все, что я для нее делаю, потому что для нее никто в жизни ничего не делал. Между прочим, она парализована, но не отчаивается. Из-за меня. Я о ней забочусь.

Пейдж дотронулась до его рукава.

– Мне кажется, что это – чудесно.

– Что же ты тогда смотришь на меня так подозрительно?

– Нет. Просто я наконец поняла. Да ты и вообще изменился за последнее время. Стал спокойнее, увереннее в себе, что ли.

– Драмы, которые происходят в мире, помогают понять суть вещей. Так же, как и трагедия с Кэт Энн. Я подаю в суд на Джейми Кокса, потому что, черт возьми, должен же он расплатиться за трагедию, которая произошла с Кэт.

А если я не выиграю дело, я, может быть, женюсь на ней, чтобы она смогла заплатить за лечение с помощью моей медицинской страховки. – Питер посмотрел на Пейдж. – Не веришь? А ведь я способен и на большее.

– Способен, способен, – уверила его Пейдж и подумала, что в ней зарождается теплое чувство по отношению к своему коллеге.

Питер потер ладонью грудь и прошелся рукой по изумительной шерсти цвета морской волны; эту же шерсть она не так давно видела в шкатулке для вязания, которая принадлежала Маре.

– Мара была права, – сказал он, – я только имитирую близкие отношения, но с Кэт Энн мне хорошо. Самое главное – я могу оставаться самим собой, а ее это вполне устраивает. В этой связи я и мыслить стал лучше, да и зрение у меня обострилось. Он указал рукой на вывешенные сушиться фотографии.

– Может быть, именно поэтому я и смог сделать эти фото.

– Может быть, – ответила Пейдж, странным образом чувствуя зависть к Питеру.

– Я не позволю, чтобы Джули Энджел все разрушила. Так скажи мне, что нужно делать.

– Не только тебе, но нам, – поправила Питера Пейдж, поскольку она вдруг почувствовала, что беззаветно верит ему. – Мы выдержим все вместе в кабинете Ноа, когда туда придет отец Джули. И приведем с собой нашего адвоката. Мы пригрозим отцу Джули, что тоже подадим на него в суд за моральный ущерб, если таковой будет причинен его иском. Возможно, это заставит Энджелов закрыть до поры до времени рты, пока они не взвесят все «за» и «против». Ведь у Джули в школе есть друзья…

– Заметь себе, преданные друзья.

– Но ведь ребята из Маунт-Корта и к тебе хорошо относятся. – Пейдж улыбнулась, увидев просвет в конце туннеля. – Ведь ты очаровашка, Питер. Стоит тебе только подмигнуть, и их маленькие сердечки тают. Именно то, что тебя ввело в эту драму, поможет тебе из нее выйти. Если они только поймут, какие неприятности тебе может доставить ложное обвинение, глядишь, кто-нибудь из них признается в содеянном. Наверняка Джули встречается с кем-нибудь из одноклассников, и хотя ее друзья, скорее всего, не были свидетелями происшедшего, что-нибудь они все-таки знают, вне всякого сомнения.

То, что говорила Пейдж, звучало абсолютно логично и справедливо. Ей же хотелось надеяться, что так и будет на самом деле.

Ноа стоял у своего рабочего стола в полдень на следующий день, не очень понимая, почему его жизнь стала вдруг такой сложной. Он даже начал сомневаться, в состоянии ли он контролировать все то, что с ним происходит. Его сделали исполняющим обязанности директора в Маунт-Корте, причем главную роль в его назначении сыграли его способности к менеджменту. И он надеялся, что не зря.

Одно он знал наверняка. Уходить отсюда он пока не собирался. Однажды он ушел, двенадцать лет назад, когда Лив его унизила. Тогда он просто вышел из дома, чтобы никогда туда больше не возвращаться, и построил новую жизнь. Но при этом он потерял Сару. А теперь у него не было ни малейшего намерения расставаться с ней снова.

Он не собирался расставаться и с Пейдж, хотя та, по женской глупости, об этом подумывала.

Еще оставался Маунт-Корт. Вначале он думал, что хуже местечка не сыскать, но постепенно, исполняя обязанности директора этой школы, увидел какую-то перспективу. Лучшие учащиеся своими успехами подстегивали отстающих и со временем стали настоящими неформальными лидерами в коллективе. Отметки большинства учеников стали выше, чем раньше, и хотя они ворчали по поводу того, что требования стали жестче, в основном не унывали. Впервые за долгое время учащиеся осознали, что конкретно хотят от них преподаватели. Они наконец поняли, зачем были введены новые правила общежития в школе, и знали, что их ждет, если они эти правила нарушат. Сам факт этого осознания можно было назвать успехом Ноа.