Ноа вздохнул прямо в трубку и понизил голос.

– Я хотел съездить к тебе и по обыкновению залезть в окно спальни, но теперь я надеюсь встретиться с тобой у парадного входа и вместе с тобой нанести Питеру Грейсу официальный визит. Мне необходимо выяснить, что он думает по поводу данного факта, и как можно быстрее. Маунт-Корт под угрозой. Кроме того, существует и потенциальная угроза для вашей практики.

Пейдж отчетливо себе представила это, как только Ноа высказал свою мысль. Она подумала, что практика и в самом деле может рухнуть, учитывая предполагающийся отъезд Энджи и происшествие с Питером.

– Что происходит, Ноа? – спросила она дрожащим голосом. – Весь мой мир разваливается на части.

– Еще нет, детка. Пока еще нет. Ты можешь собраться за пятнадцать минут?

– Да, то есть нет. – Она лихорадочно думала, как следует вести себя с Питером. – Позволь мне поехать к нему одной. Видишь ли, Питер иногда может быть агрессивным.

– Если он невиновен…

– Неважно. Такой у него характер. Услышав про обвинение, он может разозлиться и просто замолчать или уйти, не сказав ни слова. Я поеду одна, поговорю с ним, а потом перезвоню тебе.

Ноа согласился, хотя и не сразу. Пейдж повесила трубку и еще некоторое время посидела с Сами, которая принялась играть серебряной подвеской, висевшей у нее на шее. – Тебе нравится эта штучка? – ласково спросила Пейдж.

– Ма-ма-ма!

– Моя мать прислала мне ее из Лос-Анджелеса несколько лет назад. Она говорила тогда, что лично знает ювелира. Думаешь, на самом деле знает?

– Фоооооооо.

– Мне она тоже нравится. У Хлои настоящий дар делать подарки. Она неважная мать, зато подарки делать умеет. Ей следовало быть моей богатой тетушкой.

– Если бы такое случилось, – сказала Нонни, появляясь в дверях комнаты, – у меня не было бы внучки, и я бы прожила куда менее наполненную жизнь.

– Зато ты была бы свободной, как птица. Нонни отрицательно мотнула головой.

– Я люблю делать то, что приносит настоящую пользу. С тех пор как я поселилась у тебя, я чувствую себя моложе, чем за все прошедшие годы.

– Ты просто настоящий ангел, выполняешь за меня мои же обязанности. Уж и не знаю, как тебя благодарить.

– Ты разве не слышала, что я недавно говорила, Пейдж? Не благодари меня. Мне не нужны твои благодарности. Я просто хочу делать то, что я делала раньше. Если мне придется вернуться к себе домой, то я через неделю умру.

– Т-с-с-с! Не смей произносить такие слова!

– Через неделю, – с отчаянием в голосе повторила Нонни. – Не больше. Через одну-единственную неделю.

Пейдж подняла глаза к потолку.

– Ну хорошо. Я ведь не отсылаю тебя домой, так что можешь забыть о смерти. Вот и сейчас мне нужна твоя помощь. Мне необходимо на короткое время съездить к Питеру. – Она снова обняла Сами и ощутила на сердце печаль, когда почувствовала, как маленькие ручки уцепились за ее свитер. – Я вернусь, – сказала она нежно и разжала маленькие пальчики, поцеловав Сами в ладошку. – Обещаю тебе. Я вернусь.

Питер никак не отреагировал на стук в дверь, но его машина стояла у дома, поэтому Пейдж решила не уезжать. Она вошла в дом, думая, что если Питер влез однажды в ее квартиру, то почему она не может сделать то же самое. Окликая его, она прошла через все комнаты. Но ответа не было.

Однако в кухне горел свет. Пейдж снова выкрикнула его имя. Когда же он не ответил и на этот раз, она спустилась в погреб, где, она знала, была его лаборатория. Дверь лаборатории была открыта, и там горел свет. Пейдж снова позвала Питера, но он опять не ответил. Тогда она спустилась по ступенькам в погреб и увидела его, стоящего к ней спиной. Он стоял, положив руки на пояс, и смотрел на длинный ряд фотографий, висевших перед ним на шнурке. На нем был одет прелестный свитер цвета морской волны.

Пейдж подошла поближе. Она не удивилась, что снимки, смотревшие на нее, изображали Мару, – в сущности, это был всего-навсего один снимок, но размноженный в десятках экземпляров. В своей жизни Пейдж не могла вспомнить, чтобы на лице ее подруги было запечатлено такое удивительное выражение. Мара улыбалась очаровательной женственной улыбкой, которую Пейдж почти никогда не замечала за ней, но которую Питер ухитрился поймать объективом фотоаппарата.

– Привет, – сказал Питер, почти тут же забыв, что она пришла.

– Привет, – кивнула Пейдж, тоже забыв на секунду причину своего визита.

– Знаешь, – сказал Питер, – наконец я нашел.

Это было понятно сразу. Пейдж буквально не могла оторвать глаз от снимков, висевших перед ней. Это были не просто снимки, а серия фотографий, увеличенных и явно сделанных с одного негатива.

– Слушай, у тебя здорово получилось, Питер.

– Гран мерси.

– Именно такой мне бы и хотелось ее запомнить.

– Красиво, да?

– Здесь она запечатлена в мире с самой собой.

Некоторое время он как бы изучал то, что было перед ним. Потом облегченно вздохнул.

– Именно этого я и хотел добиться. Просто не был уверен, смогу ли? Негативы – ужасно обманчивая штука. По крайней мере, на этот я смотрел десятки раз, прежде чем понял, какая сила в нем заключена.

– Интересно знать, почему ты разглядел его сейчас?

Питер пожал плечами.

– Благодаря моим глазам. Они отчего-то стали чище, как и мой мозг. Ни с того ни с сего у меня голова стала работать лучше. Пожалуй, я стал мыслить более рационально.

– Ты наконец помирился с ее смертью?

– Я ее принял, но больше вспоминаю ее живой. Вспоминаю только самое лучшее и чувствую, что моя жизнь наконец обрела смысл.

Признаться, Питер говорил абсолютно не так, как человек, обремененный виной. Совершенно очевидно, ему нечего было скрывать, а ведь он бы очень старался, если бы у него в голове засела Джули Энджел. Но, Боже, насколько он был хорош в своем свитере цвета морской волны! Этот цвет удивительно шел ему. Черт его знает, но, может быть, смерть Мары на самом деле пошла ему на пользу?

– Я хочу с тобой поговорить, – сказала она. Питер посмотрел на нее с некоторым удивлением; можно было подумать, что он только сейчас понял, что рядом с ним есть еще человек.

Пейдж предложила ему пройти наверх, не хотелось вести подобные разговоры как бы в присутствии Мары, и специально проследила за тем, чтобы он закрыл дверь.

– Джули Энджел беременна.

Питер слегка тряхнул головой.

– Не слишком меня удивило. Она просто напрашивалась на подобное. Дело только во времени.

– Она утверждает, что отец будущего ребенка – ты.

Было видно, как изменилось выражение его лица:

– Ты, должно быть, шутишь?