Раскачиваясь в воздухе, Грейлин увидел над озером боевой корабль, повисший с большим креном. Он разглядел черный силуэт жеребца, отчаянно мечущегося по палубе. Огромный пузырь горел и дымился, подожженный дерзкой атакой. Грейлин знал, что на боевых кораблях пузыри разделяются противопожарными переборками. Чтобы завалить такого гиганта, огненного дождя с одного судна, даже такого дерзкого, как «Пустельга», будет недостаточно.

И тем не менее врагу был нанесен чувствительный удар.

Прежде чем быстроходник затащил Грейлина в облака, рыцарь увидел, что поврежденный боевой корабль плетется в направлении Торжища. Продолжая терять высоту. Чтобы добраться до причалов, ему придется продираться сквозь макушки деревьев, что причинит новые повреждения.

«Но будет ли этого достаточно? Поможет ли это Никс и ее спутникам выиграть время и спрятаться? Быть может, искалеченный корабль у причала не позволит легиону спалить город дотла?»

Грейлин не знал ответов на эти вопросы, но он был уверен в одном: этот корабль не был единственным, что бороздил море тумана.

Скрываясь в облаках, Грейлин услышал разнесшийся сигнал рожка – это терпящий бедствие боевой корабль взывал к своему собрату.

Да, сейчас им удалось одержать эту крошечную победу. Но нужно было принять суровую истину: второй раз такая уловка не пройдет.

После двух дней безуспешных поисков в чащобах Приоблачья Райф пребывал в отвратительном настроении. Беглый каторжник уныло сидел в нанятой повозке, запряженной двумя строптивыми мускусными мулами, которой управлял возничий-кефра’кай. Пратик устроился напротив, глядя на окружающий со всех сторон бесконечный лес, окутанный туманом.

С каждой преодоленной лигой Райф чувствовал, как все больше облегчается его кошель и тают надежды найти Шийю. В тысячный раз он вспоминал, как бронзовая женщина шагнула с кормы спасательной шлюпки и скрылась в облаках, обозначив свой путь треском ломающихся ветвей и звоном металла.

После этого шлюпка приземлилась в Торжище. Там беглецы выпустили газ из пузыря и за золотую марку купили молчание начальника порта. Чтобы нанять повозку и еще двух проводников-кефра’кай, пришлось отдать почти все оставшиеся монеты – и даже Ллира внесла свою лепту.

Райф посмотрел на двух златовласых туземцев, соотечественников его матери, ехавших верхом на неоседланных лошадях. Рядом с ними на своенравной кобыле скакала Ллира. Райф уже спрашивал у главы воровской гильдии, чем объяснялось ее упорство в этой охоте. Ответ Ллиры был холодным: «Я поставила на тебя всё. Теперь обратной дороги нет».

И тем не менее, скорее всего, в самое ближайшее время им предстоит повернуть назад.

Если в следующие день-два они не найдут Шийю, у них закончатся деньги. Райф подумал о том, как проводники скроются в дебрях, возможно, прихватив с собой возничего и треклятых мускусных мулов.

Он покачал головой.

– А я-то надеялся, что эти прощелыги сделают скидку тому, у кого в жилах течет их кровь.

– Туземцы – по-прежнему наша единственная надежда выйти на след Шийи, – повернулся к нему Пратик.

– Это если след есть. Быть может, она, упав на землю, разломилась пополам или непоправимо смялась.

– Возможно, это так, – пожал плечами чааен. – Вот почему я предложил нанять повозку. Если изваяние повреждено, нам придется везти его обратно в Торжище.

Пратик по-прежнему был в богатом облачении торговца-имри, хотя и избавился от верхней мантии, оставшись в шелковой одежде, изрядно испачкавшейся за несколько дней тяжелого пути. Развернув на коленях карту, Пратик с помощью путевода как мог отслеживал продвижение маленького отряда по густому лесу.

Поскольку они имели лишь самое общее представление о том, где упала Шийя – где-то к востоку от Эйтура, – им предстояло прочесать сотни лиг. Время от времени им попадались племена кефра’кай, и проводники расспрашивали своих сородичей, не встречалась ли им бронзовая женщина, хромающая по лесу. Такое зрелище вряд ли могло остаться незамеченным, и известие об этом распространилось бы по всем землям кефра’кай.

Однако никто ничего не видел.

Поэтому приходилось прочесывать лес по расширяющейся спирали, отправной точкой которой был восточный берег зеленых вод Эйтура. Хотя в данный момент Райф готов был поклясться, что проводники водят их кругами, вытягивая деньги.

Повернувшись к Пратику, он напомнил его слова, сказанные на борту спасательной шлюпки.

– Ты по-прежнему считаешь, что Шийя направляется к Саванам Далаледы?

Чааен в который уже раз пожал плечами, выводя Райфа из себя.

– Это только мое предположение. На борту «Летучего пони» я обратил внимание на то, как она медленно развернулась с запада на восток, когда мы пролетали над Саванами. Затем, когда наша шлюпка оказалась над Эйтуром, мы повернулись к тем скалам кормой, чтобы приземлиться в Торжище. Должно быть, для изваяния это оказалось слишком сильным ударом – находиться так близко и повернуть прочь. Поэтому оно и совершило этот опрометчивый шаг.

– Выпрыгнуть из совершенно исправной шлюпки – да, такой шаг действительно можно назвать «опрометчивым».

– Если Шийя приземлилась благополучно и сохранила способность двигаться, я склонен думать, что она направится в сторону Саванов. Но опять же нужно не забывать, что даже если она не получит серьезных повреждений, ей потребуется солнечный свет, чтобы подпитываться энергией. – Чааен поднял взгляд на сплошной полог листвы, затянутый туманом. – Возможно, солнца здесь для нее недостаточно, чтобы поддерживать силы.

Райф мысленно представил себе, как Шийя застыла неподвижно, превратившись в подлинное изваяние и украсив лес, став домом для гнездящихся птиц и расползающихся мхов и лишайников. Несмотря на охватившее его отчаяние, он ощутил лед тревоги за бронзовую женщину и сам подивился этому глупому чувству. Шийя не была живым существом из плоти и крови. И тем не менее Райф не смог избавиться от беспокойства за ее судьбу.

«Что за чары она на меня наложила?»

Он повернулся к Пратику.

– Если ты прав, почему Шийя так упорно настроена на то, чтобы добраться до Саванов? Там нет ничего, кроме непроходимых джунглей, населенных дикими тварями, и постоянных бурь и гроз. Даже кефра’кай не отваживаются подниматься в эти про`клятые места.