Лицо матери показалось Халльгриму постаревшим и оченьусталым. Ни дать ни взять справила тяжёлую работу и прилегла отдохнуть. Ивелика та усталость, всё никак не проходит… Халльгрим сел на край кровати, иХельги осторожно опустился рядом. Халльгрим взял руку Фрейдис, вздохнул иприжался к ней щекой.

– Ты похож на своего отца, – сказалаФрейдис. – Он приходил ко мне сегодня. Его корабль причаливал к берегу иушёл перед рассветом, потому что негоже им видеть дневную зарю. Видел ли тыслед от киля на песке? Виглаф говорил со мной и радовался, что у него хорошиесыновья… – Она помолчала и добавила: – Скоро он приедет ещё.

Халльгрим слушал её молча. Фрейдис шевельнула бледнымипальцами, погладила его усы.

– Я могла бы многое открыть тебе, сынок, я ведь сегоднязаглядываю далеко. Я вижу, что ты проживёшь долгую жизнь. Ты не всегда будешьсчастлив и умрёшь не на соломе. И два ворона будут следовать за тобой, куда быты ни поехал.

– Хорошее предсказание, – проговорил Хельгинегромко. – А мне ты что скажешь, мать?

Фрейдис закрыла глаза.

– Ты наверняка хочешь знать, достойной ли будет твоясмерть. Но я вижу впереди только солнечный свет. Он ярок, как отблеск назолоте, и мне больно смотреть. И ещё я вижу, что Ас-стейнн-ки зажжёт его длятебя.

Выйдя во двор, Халльгрим невольно посмотрел в сторонугавани. Прибрежный песок был чист. Он сказал об этом брату, и тот ответил:

– Бывает и так, что человек видит то, что ему хотелосьбы видеть.

На другое утро женский дом проснулся от причитаний горбуньи…

– Госпожа! – в голос плакала старуха. –Госпожа!

Женщины выбирались из-под одеял, одевались и подкрадывалиськ двери хозяйского покоя. Никто не смел заглянуть вовнутрь… Звениславка стояласреди других у опрятно завешенной стены и чувствовала, что начинает дрожать.

Потом глухо стукнула дверь со двора. Халльгрим хёвдингстремительно, не глянув ни вправо, ни влево, прошагал мимо потухшего очага.Рывком распахнул дверь в покой госпожи Фрейдис и вошёл.

Горбунья даже не пошевелилась при виде вождя. Халльгримдолго стоял рядом с ней, молча глядя на мать. Потом опустился на колени изастыл…

Низкое серое небо висело над Торсфиордом. Облака лежали насклонах гор, пряча от глаза каменные вершины. Халльгрим послал Видгу черезфиорд – известить Эрлинга. Видга вытащил из сарая свою лодку и бросил в неёвёсла. И когда у лодки оказался Скегги, сын хёвдинга впервые не погнал егопрочь. Он сказал ему:

– Садись, будешь править.

Столкнули лодку на воду, и плеск вёсел был слышен в повисшейнад берегом тишине, пока судёнышко не исчезло за скалами. И снова стало тихонад тёмной водой, похожей на гладкий серый металл. И на берегу, где столбамизелёного пламени высились деревья. И в Морском Доме, оставшемся без хозяйки.

И далеко над морем висело облако, похожее на уходящийкорабль.

…Если долго-долго идти или ехать на север, туда, кудауказывает дышлом созвездие Колесницы, можно достичь границы населённого мира… Иговорят, будто на севере эта граница ближе всего. Потому что севернее Норэгрнет больше ни стран, ни городов – только вечные льды. Это всё к югу – иВалланд, и Страна Саксов, и Гардарики, и Серкланд, о котором многие слышали, нопочти никто там не бывал. И Блааланд, великая Страна Чёрных Людей. В ней такжарко, что, наверное, именно там обитает огненный великан Сурт. Тот, которыйоднажды спалит своим пламенем весь мир. Но это будет нескоро.

Когда Асы, могучие боги, создавали для людей небо и землю,они взяли веки древнего великана и воздвигли их как ограду, заботливоохватившую весь мир. Вот почему населённые земли называются Мидгард. Это значит– то, что огорожено, Срединный Мир.

За пределами Мидгарда живут иотуны, страшные инеистыевеликаны. И ещё много всякой нечисти и нежити, от которой не было бы житьялюдям, если бы не Бог Тор с его молотом.

А ещё где-то там, за границами Мидгарда, за вечными льдами,лежат уже вовсе неведомые берега. Их населяют души, окончившие свой путь поземле. И сами боги садятся там на почётные места, когда наступает времяпировать.

Викинг, павший в сражении, поселяется в Вальхалле –дружинном доме у небесного конунга, имя которому Один. Пять сотен и ещё сорокдверей в этом чертоге. Восемьсот воинов входят в каждую из них, чтобы сесть задлинные столы. И не перечесть за тем столом могучих мужей, великих и славныхгероев!

Но есть и другой берег, и зовётся он – Нифльхель. Поющимпотоком окружает его чёрная река Гьёлль, и печальна её песнь. Единственный мостведёт в сумрачное царство, где правит угрюмая великанша Хель… Там у неё большиеселения, и на диво высоки повсюду ограды и крепки решётки. Мокрая Моросьзовутся там палаты, Голод – её блюдо, Истощение – её нож, Одр Болезни – еёпостель. И того, кто предал побратима или произнёс ложную клятву, ждёт дом, целикомсплетённый из живых змей.

Однако говорят, будто у бабки Хель тоже есть высокие исветлые хоромы для достойных гостей. Недаром ведь живёт у неё любимый сынОдина, добрый Бог Бальдр, давно когда-то сражённый ветвью омелы. И с нимпревеликое множество славных людей, которым не досталось смерти в бою…

Скоро в этом чертоге будет заполнено ещё одно место. Нынчетуда отправляется Фрейдис дочь Асбьёрна, хозяйка Сэхейма…

Когда крутобокий кнарр принёс через фиорд Эрлинга Приёмыша,умершую уже собирали в дорогу. Верная горбунья сама расчесала и связала втяжёлый узел её волосы, так и не успевшие поседеть. Сама надела на госпожушерстяное платье и застегнула серебряные фибулы, соединённые цепочкой. Онадоверила Халльгриму только одно: крепко завязать на ногах Фрейдис погребальныебашмаки, на которых были начертаны знаки её рода. Это должен был сделатьмужчина. Старший сын.

Горбунья целовала неподвижные руки Фрейдис и заливаласьмутными старческими слезами. Халльгрим не разрешил ей сопровождать госпожу, инекому было утешить старуху. Халльгрим сказал, что незачем всему фиорду видетьи потом молоть языками, будто у супруги Виглафа Хравна не нашлось спутницполучше!

И вот девять юных невольниц взволнованно шептались в углу.Прихорашивались, поправляли друг на друге разноцветные бусы и вышитые налобныеповязки. Они поедут вместе с Фрейдис на погребальной повозке через реку Гьёлль.Подстегнут коня, если заленится. И удержат, если вдруг понесёт. И подадут рукигоспоже, когда путь будет окончен и придёт пора ступить на неведомый берегНифльхель…

Честь великая!

Но девчонки были слишком молоды. Горбунья видела, чтодевчонки боялись. Девчонки хотели жить. Да разве эти молодые способны хотьчто-нибудь понять? Где им, разве они смогут предстать как надо перед владычицейХель?

Когда сын Ворона в очередной раз пришёл зачем-то в дом,горбунья спросила его с надеждой: