Отчаянная мольба, прозвучавшая в голосе Джулии, заставила всехповернуться к ней.

— Пожалуйста, перестаньте. Хватит. Мне кажется, что дляодного вечера разрушенных иллюзий более чем достаточно. Тед приподнял свойбокал и сказал:

— Выпьем за Кэтрин! Ел, как всегда, удалось воздать всем позаслугам. Кроме, естественно, себя.

Когда Кэтрин снова заговорила, в ее голосе не осталось иследа былой враждебности:

— Ну почему же? Из нас четверых мне надо каяться большевсех.

— Наверное, в том, что уступила моим домогательствам иснизошла до того, чтобы спать со мной?

— Нет, — спокойно ответила она.

— Тогда в чем же?

— Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

— Ну уж, наверное, не в том, что наш брак распался? — насмешливопоинтересовался Тед.

— Нет. Скорее, в том, что я разрушила наш брак. Этонеожиданное признание потрясло Теда, но он постарался ничем не выдать своегозамешательства, скрыв его за нарочитой грубостью:

— Кстати, какого черта ты сшиваешься в Китоне? Кэтринвернулась к бару и начала открывать вторую бутылку вина.

— Спенсер считает, что перед свадьбой мне на некоторое времянеобходимо вернуться в город, откуда я сбежала, когда распался мой первый брак.Он говорит, что только так я смогу снять свою подсознательную тягу к прошлому ивновь обрести самоуважение.

— Этот Спенсер, — презрительно процедил Тед, — судя повсему, редкостный болван.

К великому изумлению Теда, его непредсказуемая бывшая женавесело рассмеялась и приподняла свой бокал.

— Я что, сказал что-нибудь смешное?

— Да нет, — давясь от смеха, ответила Кэтрин, — простоСпенсер мне всегда очень напоминал тебя…

Отставив в сторону нетронутый бокал, Джулия встала с кресла.

— Боюсь, что вам придется продолжать свою словесную дуэльбез меня. Я слишком устала, чтобы быть секундантом. Спокойной ночи.

Надев халат, который ей дала Кэтрин, Джулия спустилась вбиблиотеку. Ее подруга уже была там и смотрела десятичасовые вечерние новости.

— Я, честно говоря, думала, что ты будешь спать до утра, —удивленно сказала Кэтрин, вставая навстречу Джулии. — Правда, на всякий случайприготовила ужин и на тебя тоже. Сейчас принесу.

— Было что-нибудь в новостях? — Джулия старалась говоритьспокойно, но у нее это плохо получалось.

— По крайней мере ничего о Захарии Бенедикте, — поспешилауспокоить ее Кэтрин. — Зато ты сегодня главная героиня всех национальныхновостей. Сообщают, что ты благополучно вернулась домой, что ты цела иневредима.

Джулия крайне равнодушно отреагировала на это сообщение, иКэтрин решила поддразнить подругу:

— Ты хоть понимаешь, что стала знаменитой?

— Ты хочешь сказать — приобрела скандальную известность, —отшутилась Джулия. Кэтрин оказывала на нее успокаивающее, расслабляющеевоздействие, и она начинала постепенно приходить в себя.

Кивнув в сторону огромной кипы газет и журналов,возвышающейся на журнальном столике, Кэтрин сказала:

— Я приберегла их на всякий случай. А вдруг тебе захочетсязавести альбом для вырезок? Можешь просмотреть, пока я схожу за твоим ужином.Или ты уже их видела?

— Я не видела ни единой газеты и тем более журнала целуюнеделю, — ответила Джулия, потянувшись к стопке, и взяла верхний журнал.

— О Господи! — воскликнула она, не зная, злиться ей илисмеяться, когда с обложки на нее глянуло ее же собственное лицо под броскимзаголовком: «Джулия Мэтисон — жертва или соучастница?». Отшвырнув журнал всторону (кажется, это был «Ньюсуик»), Джулия начала быстро просматривать всюостальную кипу, постоянно натыкаясь на собственные огромные фотографии,занимающие первые полосы десятков национальных журналов и газет.

Вернувшаяся с подносом Кэтрин мельком взглянула на обложку«Ньюсуик»и сказала;

— Весь город дружно поднялся на твою защиту. Мэр Аделсонлично написал редакционную статью в «Китайском вестнике», в которой напомнилвсем жителям: о чем бы ни писали центральные газеты, они-то знают тебя лучше идолжны понимать, что ты никогда не свяжешься с таким преступником, как ЗахарииБенедикт. Кажется, я процитировала его почти дословно.

Улыбка Джулии немного померкла.

— Но ведь ты-то знаешь, — сказала она, откладывая в сторонуочередную газету, — ты же слышала, что я говорила Теду и Карлу. Я таки«связалась»с ним.

— Та статья Аделсона была как бы ответом на заявлениеводителя грузовика, который считал, что ты помогаешь Бенедикту совершеннодобровольно. Ну, ты помнишь — вся эта история про возню в снегу и томуподобное. — Кэтрин немного поколебалась, но потом все-таки спросила:

— Ты не хочешь рассказать мне обо всем этом… и о нем?

Посмотрев на подругу, Джулия вспомнила все те доверительныеразговоры, которые они вели прежде. Они были ровесницами и подружились с тойсамой минуты, когда Тед их познакомил. После того как их брак с Тедом распался,Кэтрин вернулась в колледж, а потом переехала в Даллас. До сегодняшнего дня онапринципиально отказывалась приезжать в Китон даже на пару дней, но Джулиядовольно часто навещала ее в Далласе. Их дружба, начавшаяся так внезапно, сгодами только крепла, без труда выдержав испытание и временем, и разлукой.

— Я не только хочу рассказать тебе о нем, — сказала наконецона. — Мне это просто необходимо. Может быть, тогда я хоть как-то смогуизбавиться от этого наваждения и вернуться к нормальной жизни. — Джулияпомолчала и спустя некоторое время беспомощно добавила:

— Но я даже не знаю, с чего начать.

Кэтрин поудобнее устроилась на диване и подсказала:

— Какой он в реальной жизни?

— Какой? — задумчиво повторила Джулия, прикрывая ноги пледоми пытаясь подобрать такие слова, которые бы позволили ей создать наиболееточный портрет Зака. — Он суровый, Кэтрин. Очень суровый. Но одновременно иочень нежный. Ты даже не представляешь, каким нежным он может иногда быть. —Джулия снова замолчала, пытаясь подыскать пример, который бы лучше всегообъяснил, что она имеет в виду, но потом все же решила рассказать обо всем попорядку. — В течение первых двух дней я действительно боялась, что он убьетменя, если я попытаюсь бежать. На третий день мне удалось обнаружить в гаражеснегоход и…