Крича и стеная, женщина выбралась из-под него, но тут соседняя перегородка, восприняв толчок от первой, тоже рухнула, задев следующую, и пошло, пошло по кругу… Кое-как выдавив некие извинения – Браноик потом никак не мог вспомнить, что именно говорил, – несчастный откатился в сторону и, шатаясь, поднялся на ноги, между тем как неудачливый клиент вскочил, натягивая штаны и торопливо застегивая ремень, – рослый дородный дядечка, разъяренный до того, что и ругаться не мог. Гербовый знак на рубахе говорил о его принадлежности к отряду Черных мечей.

– Ты кто такой? Тоже мне серебряный кинжал! Да я тебе башку за такое оторву, поганый щенок!

– Я не хотел… извините… – лепетал Браноик, пристыженный, но не устрашенный.

Наемник уже тянулся за мечом, но тут его плохо подпоясанные штаны соскользнули до колен, и, вынужденный отвлечься, он оставил Браноика в покое на минутку, которой хватило, чтобы парень взялся за оружие. Заметив это, наемник обрушил на него новый залп ругани. Девица истошно завопила. И тут в чудом уцелевшем дверном проеме возник Эйтан.

– Меч в ножны, Браноик, дурья башка! За мной! Незадачливый клиент настолько обалдел, что так и стоял, поддерживая штаны, пока Эйтан за шиворот волок Браноика прочь по разрушенному коридору. Судя по воплям и шевелению груды упавших плетенок, в ту ночь работа в борделе и впрямь кипела. Проскочив сквозь распахнутую дверь, они опрометью скатились по ступенькам и помчались к конюшне через двор, уже запруженный народом, любопытствующим, что произошло.

– Я уже вниз шел с той рыжей девкой, и тут вижу твою глупую рожу над стенкой! – проговорил Эйтан таким сдавленным голосом, что Браноик ожидал взрыва ярости, но тот расхохотался: – Великие боги, а у прочих-то какие морды были! Эх, будет о чем порассказать Мамину!

– А, черт! Это обязательно?

– По-моему, да, – переводя дух, сказал Эйтан. – Эй… тьфу ты, а где Маррин?

Стыд захлестнул Браноика, будто ледяная волна. Недолго думая, он развернулся и бросился обратно вверх по лестнице. Эйтан не отставал. Но навстречу уже валили с ревом и руганью мужчины и женщины, кое-как пытаясь прикрыться лоскутами одежды или одеться на ходу, оглашая воздух клятвенными обещаниями найти проклятого наемника, заварившего бучу, и растерзать его в клочья. Эйтан вовремя схватил Браноика за руку и затащил в тень.

– Доберись до лошадей и выведи их на улицу, – прошипел он. – Я найду мальчика и предупрежу остальных наших.

Держась в тени, Браноик стремительно вбежал в конюшню и отвязал троих лошадей. Сердце его тяжело билось, он холодел при мысли, что с истинным королем Дэверри могло что-то случиться по его вине. Только сейчас до него дошло, сколь безрассудной была их выходка: отправить Маррина гулять по чужому городу с двумя охранниками, да и те его бросили, позволив самостоятельно поохотиться на девок. А что, если бабу кто-нибудь подкупил?

Мучимый этими жестокими опасениями, Браноик сжал в кулаке поводья лошадей, свободной рукой толкнул створку ворот и, выйдя из конюшни, столкнулся нос к носу с Невином и Маддином.

– Где княжич? – прорычал Маддин.

– Не знаю. За ним Эйтан присматривает… Крепко выругавшись, Маддин отвесил ему затрещину тыльной стороной ладони по лицу.

– То, что ты сотворил такую глупость, меня ничуть не удивляет. Но Эйтан мог бы и поумнее быть! И почему, объясни ты мне ради всего святого, эта шваль толчется тут во дворе?

Браноик хотел сказать, но не смог – в горле застрял комок и слезы стояли в глазах, хоть он и старался отчаянно загнать их обратно. Невин схватил его за руку и потряс.

– Подумай, парень! Позор свой потом переживать будешь!

– Я… я…

Лошади нетерпеливо переминались и вскидывали головы. Руки у Браноика так вспотели, что он еле удерживал поводья.

– Невин! – послышалось вдруг откуда-то сверху, шепотом. – Эт-т-то ты?

– Да, да! – старик, казалось, и сам готов расплакаться, но от облегчения. – Маррин, ты где?

– Н-н-на сеновале. М-м-мы сюда забрались, п-п-пото-му что тут никого нет…

– Ну так спускайся! Дай девушке денег, догадываюсь, что она их с лихвой отработала, и бегом сюда!

– Сейчас, сударь. Я мигом!

Раздалось звяканье серебра, хохоток, шорох сена; Маррин слез по веревочной лестнице и легко спрыгнул на пол.

Невин обнял его и крепко прижал к груди.

– Простите меня, – пробормотал Маррин. – Но, понимаете…

– Я больше не желаю ничего слушать об этих глупостях, но если ты попробуешь еще когда-нибудь… – Невин спохватился, бросив взгляд наверх, где стыдливо пряталась девица. – Ну ладно, я думаю, вреда от этого не будет. – Он повернулся к Браноику. – Хватит, парень, ни к чему тебе каяться и умирать тут у нас на глазах. Шутка кончилась вполне благополучно.

Браноик промолчал. Он никак не мог объяснить, что причина его терзаний – презрение, выказанное Маддином.

Бард между тем подошел к воротам конюшни, посмотрел в щелку между створками и, выругавшись, бегом вернулся обратно.

– Невин, бери двух лошадей и увози Маррина отсюда. Когда мы подъезжали, я заметил боковые ворота вон там, за деревьями. Браноик, ты пойдешь со мной. Нужно найти Эйтана. Мне что-то не нравится эта толпа.

Уже намного позже Браноику пришло на ум, что ему следовало все рассказать Маддину прямо там, но в тот момент ему было так плохо от стыда и от недовольства барда, что он побоялся обвинения в трусости, если откажется идти с Маддином.

Во дворе топталось уже человек тридцать обоего полу, и все они возбужденно надрывали глотки. Лишь немногие смеялись – наверно, их не было в доме в момент крушения перегородок, – и обещали рассказать об этой великолепной шутке по всему городу, к вящему неудовольствию тех, кто по милости Браноика оказались в ловушке.

– Мне кажется, Эйтан стоит возле входа в общий зал, – шепнул Маддин. – Ты выше меня ростом, а ну-ка, глянь!

Браноик поднялся на цыпочки и, прикрыв глаза рукой от света фонаря, присмотрелся и замахал рукой:

– Точно, он! Отлично, он меня увидел!

К сожалению, Браноика увидел также и толстяк, ставший его первой жертвой. Теперь уже полностью одетый, он взвыл как баньши и пошел напролом сквозь толпу.

– Эй, ты! Ты – тот самый маленький писюн, который всю эту кашу заварил!

Приоткрыв рот от изумления, Маддин уставился на Браноика, но тот сейчас был способен к членораздельной речи даже меньше, чем зачарованный княжич.

– Извините, я вовсе не…

– Ты подглядывал, ты, слюнявый недоносок! Я тебя в порошок сотру за это, я…

Тут к ним подошли Эйтан и двое парней из отряда Черных мечей. За ними Браноик различил и нескольких серебряных кинжалов, и еще немалое количество Черных мечей. Среди прочих посетителей тоже началось движение: выбирали, к какой стороне пристать. Многоопытные и политичные женщины отошли подальше, чтобы высвободить место для драки. Солдат, первым пострадавший из-за Браноика, размахнулся и влепил ему затрещину по уху. Поняв с величайшим облегчением, что до мечей дело не дойдет, Браноик вернул удар, попав противнику в челюсть. Женщины завизжали; солдат упал и не поднялся, очевидно, потеряв сознание. Из толпы послышался голос крашеной карги, пронзительно призывавший городскую стражу. Что-то выкрикнул Маддин, взревел Эйтан – на залитом дождем, скользком дворе пошла добрая кулачная потеха.