…Апельсины. Собака. Ленька.

Иня.

Сердце екнуло снова.

Алей болезненно зажмурился. Он полночи думал о выходке отчима и об Инее. Никакого толку от этого не было, одна бессонница, но не удавалось выбросить из головы тяжелые мысли. Алей чувствовал вину – за то, что уговорил мать выйти замуж, за то, что редко навещал ее в новом доме, что не разговорил молчуна Иню, не понял сразу, что за человек Шишов… «Надо прийти завтра и разобраться с Шишовым», – в который раз подумал Алей и вспомнил: прежде чем выяснять с отчимом отношения, нужно поговорить с матерью. Она придумала себе христианское смирение, вольно ли, вынужденно ли – чтобы выучиться жить с самовлюбленным хамом… теперь «смирялась»: терпела и всячески выгораживала мужа.

Алей стиснул зубы. Чем больше он старался успокоиться, тем сильнее нервничал. Нужно было сохранять присутствие духа. Иначе он просто рисковал все испортить своим вмешательством. Если Шишов взбесится… С него потом станется сорвать злость на безответных матери и Инее. Значит, нужно придумать, как решить дело миром… От нервного напряжения Алея всегда начинала бить дрожь, а Шишов и без того был втрое его тяжелее и вдвое шире в плечах.

Никогда Алею не было так мерзко от сознания, что он не может дать в морду.

Он медленно положил на стол листы распечатки и вдруг понял, что толком не прочитал последние три: автоматически скользил глазами по коротким строчкам, но мысль витала где-то далеко. Если в списках и были семантические ловушки, он их пропустил.

Алей вздохнул и принялся перечитывать страницы.

Среди бесчисленного поискового спама эти страницы выделила текущая версия семантического фильтра. Написали версию недавно, толком еще не настроили, и оставалась довольно высокая вероятность того, что распечатка в руках Алея совершенно безобидна. Тем важнее было в этом удостовериться.

Интереснее, конечно, было бы проверять осмысленные документы. Но этим занимался другой аналитик из проекта Осени – Светел Тишин, лингвист и историк, удивительный дедушка с бородкой клинышком и в пенсне. Интеллигент старой школы, он точно сам вынырнул из иного мира и времени. Только лайфхакером он не был и, вылавливая тончайшие культурные несоответствия, не способен был увидеть простейшую семантическую ловушку…

Осень по секрету рассказала Алею, что материальный тоннель появлялся дважды, просто Ворон Вежин не знал про второй раз. Стародубцев лично спасал дедушку, угодившего в место, совершенно неописуемое, но, по его словам, очень уютное. «Его там чаем угостили», – сказала Осень, и в глазах ее замерцали веселые искорки. Алей поинтересовался, почему происшествие утаили от Броненосца, и с него тоже взяли на всякий случай клятву молчания: Светел Тишин приходился Ворону тестем и очень боялся, что дочь начнет волноваться и стыдить его за рассеянность.

Гипотетически чужой спам, гипотетически полный ловушек, оставался Алею.

Он еще раз просмотрел три последние страницы и с чистой совестью положил их в стопку «свои».

Стопки «чужие» на столе так и не появилось.

Опасные файлы теоретически могли создать и местные спамеры. Неделю назад Алей обнаружил семантическую ловушку в стопроцентно здешнем документе. Природа ловушек, насколько он понял из объяснений Осени, заключалась в рассечении семантической сети. Кодовая цепочка, уводившая на берега Старицы, инициировала два нарушения структуры: подготовительное полурассечение на строчке из стихотворения Ахматовой и полное рассечение на словах «солнце гудит». Полюбопытствовав, Алей залез в энциклопедию и нашел, что Осень употребляет понятие «семантическая сеть» не в прямом значении.

– Да, – сказала та. – На то есть причины. Можешь пользоваться понятием «ассоциативная атмосфера», если больше нравится. Когда у тебя будет полный допуск, я расскажу про якоря.

– Якоря, – повторил Алей с улыбкой. – У вселенских админов есть якоря? Они плавают по Реке имен? Мне становится страшно при мысли, на что похожи их сервера… и на каких осях они подняты. А вселенские коты бывают?

Осень улыбнулась и отпила кофе.

В тот вечер они сидели у окна в маленькой кофейне. Высокие окна в узорных переплетах выходили в сад; тени сгущались, на столе тепло светилась желтая лампа.

– Ты настолько далек от истины и настолько к ней близок, что голова кругом, – сказала она. – Давай пока оставим эту тему.

– Ну хорошо, – упорствовал Алей. – А про параллели можешь рассказать? Какие они? Что там?

– Ты бука, – сказала Осень. – Ладно, любопытный. Один из запросов по другой параллели был «купить таджика».

Алей поперхнулся.

– То есть как – купить?

– В прямом смысле.

– То есть, – все не мог осознать Алей, – в одной из параллелей… в одной из реальностей, где существует Интернет, есть… крепостное право?

Осень пожала плечами.

– Вот тебе другой запрос: «сословный состав студентов вузов 2008—2009 год». Сословия тоже есть.

– Но вуз – это же советский неологизм… кажется.

– Я в той параллели лично не была, – сказала Осень. – Думаю, это не наше дело – как они там устроились. Кстати, в одной из параллелей, в той же самой или другой, я не знаю… там вместо матичек у людей – отчества.

– Отчества?

– По отцу именуются. Вот твоих родителей как зовут?

– Ясень и Весела.

– Значит, был бы ты там не Алей Веселин, а Алей Ясеневич.

– Ясеневич? – переспросил Алей, улыбаясь. – Забавно.

– Таким образом, запросы типа «Семен Петрович Кошкин» отсекать легче всего – в нашем мире не может быть такого человека… Чаще всего лихорадит домен .su, сам понимаешь, почему. Но та параллель достаточно хорошо изучена, тамошние документы у нас уже почти не попадаются.

– Там не распался Союз?

– Да. Можешь представить, что было с людьми, чье сознание затягивало туда.

– Галлюцинации?

– Или просто ощущение острейшего разлада с действительностью, – и она нахмурила золотую бровь. – Я чувствую разлад с действительностью. Кажется, мы все еще на работе. Алик, скажи что-нибудь романтичное.

…«И что она во мне нашла?» – подумал Алей, возвращаясь к распечатке. Осенью нельзя было не восхищаться, но сам он никогда не решился бы завести с ней роман. Она казалась слишком отстраненной и спокойной, слишком разумной и идеальной; разве у управляющей программы могут быть простые человеческие чувства?

Получилось так, что это она его выбрала. Взяла дело в свои руки. Как-то после работы Алей с Осенью вместе шли к метро, обсуждая настройки фильтра, разновидности ловушек и прочие столь же неромантичные вещи, а когда настало время прощаться, она вдруг улыбнулась – так, как улыбалась на берегу Старицы – и пригласила его в кино в воскресенье. Алей растерялся и согласился, Осень кивнула и исчезла в дверях метропоезда…