Том узнал Сэмми. Тот в черном костюме, черном галстуке, белой рубашке… Как в первый раз. Только с ширинкой у него сейчас все в порядке.

— Нет, спасибо.

Но Сэмми уже подходил к нему.

— Куда это ты собрался? Хочешь, подвезу?

— Нет, не надо, я сам доеду.

— Да сзади полно места. Смотри! И мне совсем не трудно.

Сэмми подхватил велосипед Тома и распахнул задние дверцы катафалка. Велосипед он прислонил к гробу, украшенному цветами лилий.

Том выпучил глаза.

— Да не волнуйся. Ему все равно.

— Э-э… А там внутри что, покойник?

— Ну естественно.

— Тогда, наверно, я лучше не поеду…

— Это еще почему?

— Вы не могли бы отдать мне велосипед, пожалуйста?

— Да чего тут бояться-то? Не дрейфь! Хотя я сам поначалу был вроде тебя. Поджилки тряслись. Но я придумал одну хитрую штуку. Надо рассказывать себе всякие истории. Например, что мертвые тела — это как пустая скорлупа. Такая ненужная вещь, от которой надо избавиться, чтобы отправиться дальше налегке. Понимаешь, о чем я? Ух ты, слушай, мне надо поторапливаться. Значит, так. Знаешь, где кладбище? Ну вот, я тебя высажу прямо перед ним. Так что, если ты собрался в город, сэкономишь несколько километров. Идет?

Том согласился. Сел вперед. На место смертника. Вроде бы он где-то слышал это слово. Но не помнил, где и что оно значит. А спросить у Сэмми он не решался.

— Слушай, малый, а ты знаешь, почему сиденье рядом с водителем называется местом покойника?

— Ой… Нет, а почему?

— Ха! Лично я понятия не имею! Я, конечно, не так давно на этой работенке, но мне еще ни разу не доводилось возить на этом месте жмурика. Странно, скажи? Есть куча вопросов, которые ты хочешь задать, но никогда не задашь, чтоб не прослыть недоумком. А в конечном счете так и остаешься дурак дураком! Ладно, а как у тебя дела? Что нового с того раза? Скоро каникулы, а? Ты рад?

— Да.

— Поедешь куда-нибудь?

— Нет.

— Останешься тут на все лето?

— Ну… Да, наверно.

— И сестра тоже?

— Насчет нее не знаю.

— Эй, я просто так спросил. Не думай, что я у тебя что-то выпытываю. Во всяком случае, со мной дело решенное. Я обоснуюсь здесь. Уже подписал контракт с «Ритуальными услугами» и подыскал себе квартирку. Я доволен. Думаю, что с моей непрухой покончено, она от меня отцепилась. Так, внимание… Подъезжаем. Прими серьезный вид. Я незаметно вытащу твой велик. Жди меня вон там, в сторонке.

Он припарковался в двух шагах от входа на кладбище. У Тома щекотало в носу, наверняка из-за цветочной пыльцы. Он высморкался. К нему начали подходить незнакомые мужчины и женщины. Они окружили его. Крепко обнимали. Гладили по голове. Бедный ребенок… Как это печально… Он такой милый… Вот ужас…

Вернулся Сэмми с велосипедом:

— Что тут такое? Случилось что-нибудь?

Кто-то тихонько сказал ему:

— Это сын усопшего. Бедный мальчуган.

Том бросил на Сэмми умоляющий взгляд.

— Извините, пожалуйста, но этот мальчик не тот, за кого вы его принимаете. Он вовсе не сын усопшего. Извините…

— А чей он сын?

— Э-э… Мой. Это мой сын. Просто поехал со мной. Сегодня суббота, уроков в школе нет. Вот он и решил составить мне компанию…

Том слегка скривился. Сэмми вручил ему велосипед:

— Ты там поосторожней на обратном пути, понял, Том? Веди себя хорошо, сынок.

Наклонился пониже и прошептал в самое ухо: «Это я так, для прикола. Типа шучу».

Том сел на велосипед и быстро покатил прочь. Он торопился. Надо купить сухой корм для животных, а до магазина еще пилить и пилить. А потом еще назад ехать. С двумя десятикилограммовыми пакетами с каждой стороны багажника, для равновесия. Тяжело будет. Но ничего, главное, чтобы зверям еды хватило.

На спусках он пригибал голову к рулю, чтобы походить на гонщика.

Мысли все крутились вокруг Сэмми. До чего чудной парень, этот мамин друг детства.

Слегка чокнутый.

Слегка тронутый.

Одним словом, с приветом.

…Но не только.

Раздалось громкое «бум!» — лопнула шина. Они обе аж подскочили. Но Жозетте удалось удержать руль и не съехать в кювет. Но вот дальше начались проблемы. Пришлось искать автосервис, договариваться о ремонте. Потому что запаска, разумеется, оказалась тоже спущенной. А главное — была пятница. Когда все утряслось, уже стемнело. Джос с Жозеттой успели проголодаться. Притормозили возле еще открытого придорожного ресторанчика. Несмотря на поздний час, кухня работала. В полдесятого вечера! Для забегаловки в таком захолустье это было чудо. Повезло им.

Жозетта прекрасно поняла, что у Джос ни гроша. И сказала, что она приглашает. Они ели, болтали и смеялись, забыв о времени, и засиделись за полночь. А хозяин знай подливал им вина. К концу они были здорово навеселе. Прежде чем вставить ключ в зажигание, Жозетта достала алкотестер. Черт, верхний предел превышен… Они еще немного посмеялись, а потом заснули в машине на стоянке у ресторана. И проспали до следующего полудня.

Настала суббота. Жозетта звонила по телефону:

— Я так устала, что заснула в машине, представляешь? А мне сегодня еще нужно заехать на новую стройку. Вернусь поздно. Я заберу тебя завтра, часиков в двенадцать, о’кей? А ты чем занимаешься? Ну и хорошо. Да брось, Реми, свет не сошелся клином на уроках музыки! Надо же и погулять, вон какое солнышко на улице! Передай мне Мину… Да, я все прекрасно понимаю, дорогая Мина, это очень важно, чтобы он отыграл свои гаммы, согласна. Но в его возрасте ребенок должен двигаться! Да откуда я знаю? Пусть Раймон вытащит из кладовки свои луки, например. Он их обожает. Ладно, мне пора. Обнимаю, до завтра.

Она повернулась к Джос:

— Оставила сына на выходные у своих родителей. Они у меня молодцы, но все равно за ними нужен глаз да глаз. А ты своего с кем оставила?

— Тома? Да ему уже одиннадцать. Он и сам справляется.

— Ничего себе! Ты такая молодая, а сыну уже одиннадцать лет!

— Да уж.

— Сколько же тебе было, когда ты его родила?

— Тринадцать и три четверти.

— Ого! А отец?

— Что отец?

— Как он относится к парню?

— Он не знает о его существовании.

— И ты не хочешь, чтобы узнал?

— Чего ради?

— Ради ребенка.