Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я вижу, что тебе с ней тяжело. Она любит тебя, а ты ее нет. Пусть закончит десятилетку в городе. Какая разница, уедет годом раньше или годом позже? В любом ведь случае поедет поступать в институт, — уговаривала сестра.
— С ее знаниями и тягой к учебе наилучший вариант — Тункинское ПТУ, — зло усмехнулась Дулма.
— Прекрати говорить так о родной дочери, Дулма!
Домой Дулма вернулась за полночь. Бадма храпел на продавленной софе. Марины не было. Ночь прошла спокойно, а Марина так и не пришла, и Дулма с трудом растолкала
Бадму, чтобы не он не опоздал на работу.
Выпустив коров на водопой, Дулма хотела сразу же вернуться в дом, но заметила, что дверь сарая приоткрыта. «Неужто воры залезли?» — подумала женщина. Зашла в сарай, ища рукой выключатель. Глаза привыкли к темноте, и Дулма увидела дочь. Уже мертвую и остывшую. О, как порой поздно приходит к нам осознание чувств, в которых так нуждаются при жизни, но так и не получают их, любящие и любимые люди… Сестра Дулмы открыто обвинила ее в смерти Марины. "Пусть бурхан тебя простит, а я не смогла" — эти слова Дулма услышала вместо прощания перед переездом сестры в город.
Спустя несколько месяцев после похорон дочери Дулма в который раз достала с верхней полки серванта сверток и отправилась на берег Иркута.
У белого камня, частично покрытого мхом снизу, Дулма присела и развернула сверток. Там лежало ровно пять писем от Аюши, в каждом из которых он обещал вернуться, последнее датировано февралем 1943 года, две фотографии — одна портретная, где он в форме, на второй он с товарищами, на обороте зачем-то написал их имена и фамилии. Семь человек, верные его товарищи, все такие разные, молодые, веселые, улыбаются, как будто у них вся жизнь впереди. Где они сейчас? Выжил ли кто-нибудь из них и вернулся ли домой или так же числятся безвестно пропавшими, как Аюша?
Лежали в свертке и ножны. Те самые, из которых в их последнее свидание у камня Аюша вынул подаренный нож и обещал вернуться. После стольких лет серебро стало еще краше. Дулма с грустью посмотрела на эти нехитрые вещи, единственное напоминание об Аюше, последнее доказательство того, что он был, жил, что он ее любил и хотел к ней вернуться. Проклятая война!
Дулма завернула сверток и положила его в маленькую котомку из выделанной овечьей кожи. Посмотрела на Иркут. Река несла свои воды далеко на восток, туда, куда увезли отца, признав его врагом народа. Бросить сумку в Иркут и начать новую жизнь?.. Нет, ведь там очень важная часть ее жизни, но надо идти вперед, хватит жить прошлым.
Дулма приняла компромиссное решение.
Придя домой, она застала мужа за столом. Он приготовил закуску и вознамеревался опохмелиться. Знакомая до боли картина, изо дня в день одно и то же. Нестерпимо надоело! Дулма уверенно подошла к столу и закрыла пробкой бутылку с водкой.
— Рехнулась, дура? — Бадма с похмелья всегда был злым.
— С этого дня в моем доме больше никогда не будет спиртного. Если тебя что-либо не устраивает — скатертью дорога!
Бадма злобно стукнул кулаком по столу. Дулма отшатнулась, не выпуская бутылки из рук. Внезапно муж расхохотался. Дулму взбесил его смех и она яростно кинула бутылку с водкой в стену напротив. Осколки разлетелись по комнате мелкими кусочками и застыли в густой тишине. Дулма, обессиленная, села на пол и расплакалась. Бадма опешил. Он плохо помнил похороны дочери и, следовательно, слезы своей всегда жесткой и непростительно черствой жены. Теперь они его напугали. Он налил воды в стакан, который совсем недавно собирался наполнять водкой, и подошел к Дулме. Неспешно сел рядом и протянул ей воду. Дулма билась в рыданиях. За годы своего непростого супружества Бадма разучился проявлять чувства к избраннице, заливая их горячительным. Он отставил стакан и неумело обнял Дулму за плечи. Она уткнулась в плечо мужа и сквозь радыния сказала:
— Почему мы не можем жить, как нормальные люди? Хватит воевать, Бадма.
Всю свою нерастраченную любовь Дулма выместила на втором ребенке. Танечке доставалось все, о чем могла только мечтать девочка этой эпохи. Дулма дала ей то, чего не дала Марине: и свою любовь, и время, и принятие, и полноценную, здоровую семью. До самой смерти Бадма не выпил больше ни капли спиртного, и в их доме впервые за долгие годы воцарилась любовь и дружба. Танечку оберегали от всего. Она росла смышленой и активной. За успехи в школе мать с отцом освобождали ее от всех домашних дел. Таня любила танцевать, и после школы поступила в институт культуры. Спустя полгода вернулась обратно. Официальной причиной назвала смерть отца. Бадма скоропостижно умер от остановки сердца. На самом же деле, Татьяне просто не нравилось жить в общежитии. Не сложились отношения с другими девочками, которые требовали от нее мыть пол по графику и убирать за собой посуду, к чему Таня не привыкла. Дулма договорилась и устроила дочку в местный клуб. В глубине души она порадовалась, что Таня вернулась. Тем более, после смерти Бадмы дом совсем опустел. Сначала Тане в клубе не нравилось, и Дулма подумала, что скоро она уволится. Но потом девушка втянулась и стала ходить на работу с радостью. Все чаще Таня возвращалась навеселе, а иногда не ночевала дома. Дулма начала сильно переживать. Поэтому, когда Таня привела в дом веселого светленького паренька и объявила, что выходит замуж, Дулма порадовалась.
С ЗАГСом молодые не спешили, и жили в свое удовольствие. После празднования Восьмого марта в семейном кругу Таня и ее жених ушли на вечеринку. Утром Дулме позвонили и вызвали в милицию. Жених приревновал Таню и устроил драку. В результате девушка оказалась в больнице с переломом ребер и многочисленными ушибами. Сам же ромео скрылся в неизвестном направлении. О своей беременности Таня догадалась поздно. Рожать она не планировала, а аборт делать не разрешили. Дулма умоляла оставить ребенка, а Таня кричала:
— Ты его растить будешь?! Мне он не нужен! Он никому не нужен! Помрешь, и что я с ним делать буду? Рожу и откажусь в роддоме!
Родился мальчик. Таня, как и обещала, написала отказную. Но чуткие врачи сообщили об этом Дулме. Бабушка прибежала в роддом, принеся все свои
