живописное. Когда глаза привыкли, оказалось, что кругом не такая уж кромешная темень. В небе горела почти полная луна, которая серебрила зеркально спокойную водную гладь, подёрнутую редкой и тонкой плёнкой тумана. У меня плохо с географией, но смутно помнилось, что в этих местах великая река должна быть куда шире, так что шли мы явно не по Волге, а по одному из притоков.

Берег, от которого отчалили, выглядел беспросветным чёрным пятном, зато на другой стороне, чуть позади, сиял подсвеченный плавучий причал, от которого вверх вела дорожка из светляков — то ли к чьей-то шикарной даче, то ли к базе отдыха. Ещё дальше позади, в глубине берега перемигивалась широкая россыпь огоньков — наверное, деревня.

Васька деловито вспрыгнул на носовую деку, не обращая внимания на моё ворчание, что он свалится, и как его потом вылавливать в ночи. Не свалился, коротко осмотрелся и, не найдя для себя ничего интересного, спрыгнул обратно. Понюхал брезент, потёрся об мою ногу, подставил почесать спину, а потом прошествовал к Кириллу и под взглядом изумлённой публики в моём лице забрался к тому на колени.

— Ну ты и скот, кот! — возмутилась я. — Чтобы он дома хоть к кому-то на руки пошёл! Нет же, их помойное величество не желает, им неудобно, а к незнакомому мужику у тарахтящего мотора — пожалуйста!

Кирилл ничего не ответил, да, скорее всего, и не услышал ворчания. А больше отвлечься оказалось не на что, эффектный вид быстро наскучил однообразием, перекрикивать мотор не хотелось, и я глубже закопалась в уютный кокон. Не задремала, сложно сделать это сидя на трясущейся лодке, но провалилась куда-то между мыслями и попытками проанализировать события минувшего дня, так что остаток пути промелькнул быстро и незаметно.

Глава 3. Список команд

Очнулась, когда лодка сбавила ход: дорога закончилась. Кирилл опять зажёг фонарик, ловко причалил к мосткам — отражению стартовых. Выпрыгнул, привязал лодку, подал мне обе руки и без видимых усилий буквально выдернул наверх. Я догадывалась, что альпинисты — крепкие ребята, но никогда не подумала бы, что настолько. Васька из лодки выбрался сам и насторожённо замер, не пытаясь нырнуть в темноту. Когда я подхватила его под брюхо, только отрывисто раздражённо мявкнул, хлестнув хвостом по руке.

Заросшая тропа вывела к ветхой деревянной лестнице, а по ней — наверх, к типичному дощатому дачному домику. Строение выглядело запущенным и почти заброшенным, вокруг колосился бурьян по пояс, наверняка с крапивой. Типичная для любого садового товарищества картина, от нашей дачи за три дома стояла почти такая же избушка.

Кирилл повозился с навесным замком, рывком отпер перекошенную дверь, та ответила душераздирающим скрипом. Я неуверенно последовала за мужчиной внутрь — под крышей всяко теплее, а брезент остался в лодке.

Убранство было таким же ветхим и невзрачным. Старый продавленный диван, ржавая буржуйка, топить которую отважился бы только самоубийца, колченогий стол, три разномастных стула. В углу — крутая лестница на чердак. Кирилл шагнул к ней, но вместо того, чтобы начать восхождение, откинул край невнятно-линялой ковровой дорожки. Что-то там долго высматривал и ощупывал, а потом поднял широкий люк, настолько точно пригнанный и толстый, что, не зная о его существовании, можно искать бесконечно. Как вообще сумел подцепить? Ручки-то нет!

— Пойдёшь со мной? — предложил Кирилл. — Если боишься — можешь подождать тут, наверху есть керосиновая лампа и свечи. Я принесу. Но внизу удобнее и гораздо наглядней.

— Да ладно, пойдём уже, — поколебавшись, решила я.

— Не боишься, что замурую? Или запру и буду издеваться?

— Знаешь, как ни странно — нет, уже не боюсь, — рассеянно призналась я. — Должна бы, но, наверное, так задолбалась, что окончательно перестала верить в реальность происходящего.

— Тогда идём. Познакомишься… с реальностью, — он подытожил коротким смешком и принялся спускаться в люк. — Тут лестница с перекладинами, осторожнее. Но она крепкая.

Василий возвращаться в переноску не хотел, орал и растопыривал лапы, и я испытала облегчение: вот теперь узнаю, это Васька. Уговоры не помогли, пришлось применить насилие, благо кот почти не дерётся.

Лестница оказалась металлической, некрашеной, похоже алюминиевой, и тянулась в узком жёлобе, отделанном чем-то неопределённо-светлым и как будто монолитным. Я нырнула в благоустроенную кроличью нору следом за мужчиной, и вскоре с удивлением обнаружила, что лаз не кончается очень долго. Остановившись через некоторое время передохнуть, я поскребла материал стены ногтем и поняла только, что он очень твёрдый и гладкий — не то металл, не то пластик, не то вообще керамика.

Странный поворот сюжета. Как-то это не похоже на лаз под старым домом, скорее уж на ход внутри космического корабля…

Мысль эту додумала уже внизу, когда наконец спрыгнула на такое же серое и слегка пружинящее покрытие. Вперёд убегал сводчатый коридор, и я вздрогнула от неожиданности, когда пол подсветили две цепочки тёплых белых огоньков, и точно такие же — вершину свода. Светодиодные — или очень похожие на светодиодные — линии убегали в перспективу, в которой коридор загибался вправо.

— Ничего себе… Это следы древних цивилизаций? — пошутила я.

Вспомненные жуткие истории о женщинах, запертых насильниками на многие годы, поблёкли и испарились, не успев толком оформиться в страхи. Это нечто куда более значимое, построенное с куда более важной и весомой целью, чем заточение какой-то бабы.

— Не знаю, — нехотя отозвался Кирилл. — Идём, осталось совсем немного.

Пару минут мы шагали по коридору, и я окончательно потерялась в пространстве. Почему-то настойчиво билась в голове мысль, что сверху над коридором — река, и заставляла поглядывать на потолок. Конечно, вода оттуда не сочилась, стены выглядели ровными, надёжными и стерильными. Да и вообще не факт, что коридор тянется именно в ту сторону.

Ход закончился внушительной герметичной дверью в лучших традициях космических боевиков. Я не сдержала нервного смешка, но смолчала, а когда дверь открылась — и вовсе потеряла дар речи, потому что реальность снова обманула все ожидания.

Дверь вывела в огромный, невероятных размеров зал, со стадион или больше — или так казалось из-за неожиданного внешнего вида и освещения. Стены облицовывал крупный камень грубой обработки, как в замковых стенах. Потолок терялся в сумраке, и оценить его высоту не получалось.

Освещение давали не огоньки вроде виденных ранее и не более аутентичные факелы. Мерцало золото. Натурально — россыпи золотых монет, самородков и слитков, прореженные изделиями вроде кубков, ложек и прочего, испускали слабый рассеянный свет.