надетая под него, не давала замёрзнуть. Вообще, замёрзнуть затруднительно, ведь на улице уверенный ноль – отличная погода для декабря, а ведь скоро Новый Год. Ярославу не до погоды, он куда-то спешил, а может, и не спешил, а только создавалось такое впечатление.

Слева автодорога с двумя полосами. Изредка проезжали машины. На другой стороне серые пятиэтажки. Вот перекрёсток, светофор, зебры, грязные легковушки, толпящиеся пешеходы с заляпанными грязью штанинами. Каргин присоединился к этой толпе, но не слился с ней благодаря камуфляжу, как бы забавно это не звучало. Горел красный стоящий человечек, а ниже красные цифры, ведшие обратный отсчёт: 49, 48, 47, 46…

Ярослав стал невольно рассматривать окружающих: два подвыпивших молодых человека в джинсах и коричневых мокрых пуховиках держались друг за друга, чтобы не упасть; низкая старушка в буром пальто искоса поглядывала на них, покачивая головой; бодрый дед курил дешёвую сигарету, опёршись спиной о серый столб; молодая девушка в белой курточке напевала себе под нос музыку, которую она слышала в беспроводных наушниках. 13, 12, 11… «Я жду, жду, жду, чего не известно!» – запел «бухой дуэт». 3, 2, 1. Вспыхнул зелёный идущий человечек, а снизу зелёные цифры: 19, 18, 17… Все пошли, а «дуэт» остался, напевая уже другую песню: «Светофор даёт зелёный свет, а я жду красный…»

На удивление, дорога оказалась скользкой: Ярослав чуть не упал.

– Ох! – раздалось сбоку. Каргин повернул голову: старушка грохнулась, не удержалась, ей все кинулись помогать. Все, включая и девушку, которая, казалось, абстрагировалась от окружающего мира при помощи наушников, включая певших парней, которым, казалось, уже плевать на всё происходящее. Все, даже те, кто не стоял на светофоре. Все, кроме Ярослава, отвернувшегося и ускорившего шаг.

Он решил свернуть в парк, предаться воспоминаниям. Он понимал, что это не очень грамотно, но… какая жизнь без воспоминаний? Ярослав прошёлся по очищенному от снега тротуару и остановился перед мрачной аркой: серая краска местами облезла, и на этих местах проступила ржавчина, некоторые буквы в названии над аркой отсутствовали, и получалась надпись «гор кой парк». Каргин постоял пару минут и пошёл по тропе. Можно было свернуть налево, к старым аттракционам, но они ни о чём не говорили. То ли дело приятный хвойный лесок: лёгкий запах хвои, шишки на утоптанной тропе, скачущие белки, чистый снег… Сколько воспоминаний: Ярослав по этой тропе частенько ходил на рыбалку, они с Алёной часто гуляли тут, здесь он устраивал пробежку вместе с друзьями… Спокойная, мирная жизнь…

Через некоторое время он вышел к замёрзшей реке. Когда на глазах начали появляться слёзы (то ли от ветра, который у реки всегда сильнее, то ли…), он быстрой, чуть ли не бегущей походкой ушёл из этого парка. Как же плохо предаваться чувствам. «Старая мирная жизнь… Ещё можно к ней вернуться, но… зачем? Чего в ней было такого, что вызывает во мне столь сильную ностальгию? Семья? Родители и брат, которых я не ценил и с которыми не чувствовал себя дома, в семье? Отсутствие больших проблем? Это мне тоже казалось плохим, душа требует приключений. Теперь у меня есть любовь, моё дело… мои друзья… Друзья… Не умею я ни дружить, ни любить…», – с этими мыслями Каргин миновал несколько улиц и попал в гаражи. Он нашёл гараж с номером 666 и прислушался: за дверью шум какого-то моторчика, какого-то инструмента. Ярослав постучал в дверь, шум прекратился. Щёлкнул замок, и тяжёлая металлическая дверь открылась: внутри стоял среднего роста тощий бледный человек. Лысая голова, белая кожа, грязная майка и шорты и… не вписывающаяся в картину улыбка тонкими синеватыми губами.

– Здрасьте… погоди… – мутные глаза выразили сильное удивление, – Ярик?

– Лёха?

– Я-то Лёха… Ты какими судьбами? Сколько лет… – тон стал грустным, но улыбка не сходила с лица. – Проходи.

Каргин переступил через высокий порог и сел за самодельный деревянный стол на самодельный деревянный стул.

– Ты как, всё ещё не пьёшь или…

– Не пью.

– Тогда чай?

– Чай.

– Чёрный/зе…

– Чёрный.

Алексей налил в металлическую кружку кипяток из пластикового чайника, налил тёмно-коричневой заварки из пластикового заварника и разбавил холодной водой. Кружку он поставил на стол, ближе к другу, а сам уселся напротив.

– Я смотрю, потрепала тебя жизнь, – Ярослав сделал глоток и кинул жалостливый взгляд на улыбавшегося собеседника.

– Да… рак – это не шутки, но… я вылечился! Знаешь, как-то начинаешь ценить жизнь после такого, всё радует, даже неприятности.

– Ну, ты совсем другой стал, вот вспомнить… толстый загорелый человек… а теперь…

– Бывает… А куда ты пропал?

– Я? Да вот дела были… Да…

– Были… Согласись, что не были мы с тобой друзьями?

– Ничего себе смена разговора… Наверное, не были…

– Товарищи просто были…

– Да… Чем занимаешься?

– Да много чем. Руками работаю. Мебель, механизмы, ножички…

– Холодное оружие?

– Нет, ты что, мне проблемы с законом не нужны. Были заказы, но я не брал их.

– У меня к тебе дело.

– Конечно, а зачем ещё старых знакомых навещать…

– Ты не обижайся, но жизнь такая. Просто так приходить не получается.

– Так что за дело?

– Можешь изготовить мне несколько интересных вещей?

– Меч, кинжал?

– Мозг химиотерапия не убила…Меч! И… тэкко-каги.

– Когти?

– Ну да.

– Эх, не нравится мне это, но, ладно, помогу… Но учти, если менты нагрянут, скажу, что ты мне угрожал!

– Без проблем, я тебя прекрасно понимаю.

– Давай обсудим детали. Сталь.

– Очень качественная. И чтобы заточку хорошо держала, и крепкая была.

– Есть у меня один секретный сплав…Просто чума!

– Я немного знаю о металлах… Радиоактивный, поди, сплав-то?

– Не, но радиации лучше не подставлять…

– Постараюсь.

– Так, длина клинка меча.

– Примерно восемьдесят см.

– Отлично. Ширина?

– Сантиметров пять-шесть…

– Понятно. Прибамбасы какие-нибудь?

– Да не. Не будем понтоваться.

– А эти, когти…

– Ну, смотри. Во-первых, чтобы удобно было. Сами когти немного изогнуты… Как бы объяснить, получается, как четыре ножа должно быть.

– Я понял. Четыре… А длина?

– Двадцать?

– Не длинновато?

– Ну, можно сорок.

Они посмеялись.

– Ладно, двадцать.

– Сколько тебе времени надо?

– Не знаю… минимум три дня. Лучше неделя.

– Зайду через неделю.

– Уже уходишь? – спросил Алексей, когда Ярослав встал.

Каргин оглядел помещение. Только сейчас он заметил, что на столе стояла фотография в рамке. На ней он и Алексей (ещё до рака) держат двадцатикилограммового тёмного сома с длинными усами.

– Радоваться мелочам… – под нос сказал Ярослав.

– Что?

– Вот что хорошо в мирной жизни! Ты радуешься мелочам: пойманной рыбе, пятёрке в школе, нашёл на дороге полтинник, посмотрел новую серию сериала, пересмотрел старую серию «Смешариков»!

– А что тебе сейчас мешает этому радоваться?

– Не знаю…