— Не обязательно. Хотя я готов с вами согласиться. Осерьезных намерениях Алентовича мне известно. Это его люди убрали директоракомбината и именно его представители наверняка вышли на вас, чтобыгарантировать пиар-кампанию по банкротству комбината. Обратите внимание, что яне спрашиваю, я утверждаю. И вы, конечно, не станете подписывать со мнойникаких соглашений. Вы просто пользуетесь моментом и шантажируете меня нанесколько десятков миллионов долларов, которые я должен отдать, чтобы непотерять все остальные деньги.

— Если вы считаете меня шантажистом, закончим нашразговор, — угрюмо предложил Святослав Олегович.

— Нет. Не считаю, если вам так удобно. Я полагаю, чтовы очень умный человек. И даже могу сказать, зачем вы лично прилетели.

Петровский посмотрел в глаза собеседника. Оба понимали, очем именно идет речь. Жуковский кивнул в знак согласия.

— Мы проверили "Вымпел", — сообщилон. — Согласитесь, что я должен знать, куда и кому пойдут мои деньги. Инемалые деньги.

Святослав Олегович уже точно знал, что ему сейчас скажут.

— Хотите кинуть Бронштейна? — вдруг хитроподмигнул Глеб Моисеевич. — А я все думал, зачем это вы так быстроприлетели, следом за ним? Меня тоже удивило его требование о переводе частиденег в компанию Вымпел". Но оказалось достаточно одного звонка в Москвучтобы узнать о поразительном совпадении — президент этой компании человек стакой же фамилией. Таких случайностей не бывает.

— Поэтому я и прилетел, — коротко подтвердилПетровский.

— Я так и понял. Шесть миллионов долларов. Затакие деньги можно несколько раз облететь земной шар, чтобы успеть на встречусо мной. Вы правильно поступили. Только Леонид Исаакович не сообщил вам однонебольшое условие. Его фирма «Вымпел» брала на себя информационную поддержкунашего комбината. И если теперь мы переводим все деньги «Миллениуму», то вамнужно взять на себя и его обязательства.

— Наша компания в Литве готова заключить с вамидоговор, — понял собеседника Петровский. — Завтра утром у вас будетих представитель. Хотя я не понимаю для чего? Что это вам дает?

— Некие иллюзорные гарантии нашего соглашения, —усмехнулся Жуковский. — Мне нужно гарантировать хотя бы часть денег,которые у меня остаются. Мы составим договор таким образом, что акции могутбыть отозваны, если вы измените вашу информационную политику.

— Не мы, а наш филиал в Литве, — улыбнулсяСвятослав Олегович. — Это две большие разницы, как любят говорить у нас вОдессе.

— А у нас в Лондоне говорят иначе, — сухо заметилЖуковский. — Здесь считают, что филиал организации во всех случаяхпроводит политику своего головного офиса. И если существуют расхождения, то этоне организация, а всего лишь наш российский бардак. Вы хотите возразить? Втаком случае я буду вынужден вам напомнить о наших гарантах. «Голдман-Сакс» оченьзаинтересует политика вашего филиала в Литве, если вдруг окажется, что, сидя вМоскве, вы от них отказываетесь.

И конечно, наши доверительные акции станут никому не нужнымибумажками, если с комбинатом произойдет какая-нибудь неприятность.

— Согласен, — без тени улыбки произнесПетровский. — А я и не знал, что у меня такой толковый советник. Скажитеему, что оформите акции в доверительное пользование компании «Вымпел» в течениеследующего месяца. У них могут возникнуть трудности.

— Какие трудности? — не понял Глеб Моисеевич.

— У них будут сложности с налоговой полицией, —пояснил Петровский.

Жуковский закусил губу, чтобы не рассмеяться, затемподнялся:

— Где данные по вашей компании в Литве? Я завтра всепереведу. Надеюсь, что ваш представитель прилетит также быстро, как и вы?

— Вот здесь все указано, — протянул гостю бумагуСвятослав Олегович. — Тут же и номер моего мобильного телефона.Представитель из Литвы прилетит завтра днем. И еще одна просьба. О нашемразговоре никто не должен знать. Ни один человек.

— И ваш советник? — усмехнулся Глеб Моисеевич.

— И он тоже, — спокойно ответил Петровский,вставая. — Между прочим, он не так плох, как вы о нем думаете. Он всеравно перевел бы нам эти акции, — Святослав Олегович решил не раскрыватьдо конца своих карт. — Мой советник очень надежный и точный партнер.

— Вам виднее, — весело отозвался Жуковский. —Вы сами выбираете, с кем вам работать. До свидания. — И он направился кдвери. Уже выходя, добавил: — В конечном итоге вы сделали правильный выбор. Всеэти чиновники скоро уйдут, на их место придут совсем другие люди. Все в нашеммире меняется. Неизменными остаются только материальные ценности. По моимрасчетам, вы получите никак не меньше тридцати шести миллионов долларов. Я незнаю, сумеете ли вы оставить все эти деньги себе или должны будете отдать частьих другим, но в любом случае это одна из самых больших взяток, какие я давалкому-либо в мире.

Петровский вспомнил, как его успокаивал Бронштейн.

— Не нужно считать деньги в чужом кармане, —демагогически посоветовал он. — Вам остается тридцать девять процентовакций. Это почти сто двадцать миллионов долларов.

Чтобы спасти такие деньги, вас просят поделиться. Разве нелогично, что вы должны это делать?

— Возможно, — согласился Жуковский, —хотя ялично предпочел бы ничего вам не давать. Но это как раз тот случай, когдажадность может погубить все дело. Я думаю, мы договорились. Вот моя карточка сличным мобильным телефоном. Звоните в любое время. До свидания.

Глеб Моисеевич протянул карточку и вышел за дверь. Петровскийпосмотрел в глазок. У лифта стояло двое молодых людей, очевидно телохранителиприехавшего олигарха. До конца они не доверяли друг другу. Святослав Олеговичосторожно отошел от двери и сел на стул. Посмотрел на карточку. "ПустьБронштейн работает, а потом посмотрим, каким будет его гонорар", —радостно подумал он.

Раздевшись, Святослав Олегович принял душ и лег спать,предварительно попросив портье разбудить его утром в шесть тридцать. В половинеседьмого зазвонил телефон. Петровский побрился, оделся, позавтракал и выехал ваэропорт. Когда самолет взлетел над Хитроу, он подумал, что поступает нечестнопо отношению к своей семье. У него было такое чувство, будто он изменил жене."Приеду к ним, как только вырвусь", — твердо решил СвятославОлегович.

К вечеру он был в Москве — сказалась разница в три часамежду ней и Лондоном. Петровский приехал в офис и с удовольствием узнал, чтоЛеонид Исаакович уже вылетел в Нижнебайкальск. Теперь нужно было ждать оттудавестей. Весь вечер у него было хорошее настроение. Он даже позволил себепошутить с Инной, своим секретарем. Леонид Исаакович заболел типичным"синдромом профессионала", считая, что может выторговать себе лишниешесть миллионов долларов за свою работу. Значит, нужно поставить его на место.И Петровский позвонил по телефону правительственной связи руководителюналоговой полиции.