— Ценю ваш юмор, — сухо отозвалсяБронштейн. — Я-то думал, вы обрадуетесь, узнав, что мой гонорар не пойдетиз ваших десяти процентов. В конце концов я сделал все, о чем мыдоговаривались. И выбил для вас десят?? процентов акций. Это было ваше условие.Почему вас так волнует, что Жуковский подарит мне еще два процента? Это уже неваши деньги. Только не говорите, что вас волнует престиж страны, я все равно неповерю. А стратегических секретов на комбинате нет, он выпускает древесину ибумагу.

Петровский промолчал. Затем неожиданно улыбнулся:

— Мне просто не нравится, когда договариваются за моейспиной. Тем более о таких суммах. Вы правы, Леонид Исаакович. Вы абсолютноправы. Готовьтесь завтра же вылететь в Нижнебайкальск. — Он поднялся ипротянул советнику руку: — Я вас поздравляю. Вы действовали абсолютноправильно. И примите мои извинения.

Леонид Исаакович тоже поднялся, пожал протянутую руку.

— Вы мудрый человек, — сказал онпроникновенно, — умеете признавать свои ошибки. Завтра я вылечу. Досвидания. — И он вышел из кабинета.

Петровский посмотрел на его стакан, стоящий на столе,неожиданно схватил его и бросил в стенку. Стакан разлетелся на мелкие осколки.Святослав Олегович прошел к письменному столу, позвонил своемузаместителю.

— Юлай, с сегодняшнего дня не обсуждаешь никакихфинансовых дел с Бронштейном.

— У нас с ним…

— Никаких! — рявкнул Петровский. — Ты меняпонял?

— Да.

— Очень хорошо. Как у тебя с Натальей Андреевной?

— Она вышла на работу. Все в порядке.

Петровский переключился на секретаря.

— Закажи мне срочно билет на самолет в Лондон. Нотолько чтобы об этом не знал никто Ни один человек, даже наши сотрудники. Наближайший рейс. Всем будешь говорить, что я отбыл на дачу. И пошли ко мнеуборщицу. У меня разбился стакан.

Вечерний рейс в Лондон проходил неровно. Сильный северныйветер заставил летчиков все время маневрировать, меняя коридоры высоты. И темне менее почти половину пути горели огни, извещающие пассажиров отурбулентности. Петровский, сидевший в салоне первого класса, зло смотрел взатянутый темными тучами иллюминатор. От просмотра фильмов он отказался, хотя всалоне для пассажиров первого класса можно было выбрать любую киноленту изимеющихся на борту. Он съел принесенного лобстера, выпил немного вина. Дляпассажиров первого класса в самолетах компании "Бритиш Эйрвэйз"работала специальная кухня — можно заказать любую еду из предложенногоменю.

Когда самолет приземлился в Хитроу, Петровский быстро прошелпограничный и таможенный контроли. У него не было с собой почти ничего, кроменебольшой дорожной сумки. Выйдя из аэропорта, Святослав Олегович сел в такси ипопросил отвезти его в "Шератон", где ему был заказан номер. Уженаправляясь в город, он подумал, что сделал правильно, не заказав машину длявстречи. Никто не должен знать о его поездке в Лондон. Завтра в девять утра онвылетит обратно в Москву, а ночь он имеет право провести где угодно. Мобильныйтелефон у него с собой, так что при желании с ним легко связаться. Но, увидевтелефонную будку, Петровский попросил водителя остановиться. Его телефон могпрослушиваться, так что не трудно установить, откуда он звонил. Поэтому, выйдяиз машины, Святослав Олегович прошел в телефонную будку и тут вспомнил, что некупил телефонную карточку, которую мог приобрести в аэропорту Не сдержавшись,он выругался. Придется заехать в какой-нибудь супермаркет, чтобы купить этупроклятую карточку.

Петровский уже собрался выйти из телефонной будки, когдавдруг увидел изображение кредитных карточек. И еще раз громко выругался."Я совсем схожу с ума, — подумал он. — У меня ведь есть кредит.И с любого автомата можно позвонить, используя их. Для этого не обязательнопокупать телефонные карточки".

Достав кредитную карточку, Святослав Олегович вложил ее ваппарат, быстро набрал номер лондонского офиса Жуковского. Почти сразу же емуответила секретарь. Говорила она по-английски.

— Офис мистера Жуковского.

— Добрый вечер, — начал Петровскийпо-английски, — мне нужно срочно переговорить с господином Жуковским.

— Как вас представить? — поинтересовалась девушка.

— Скажите, что звонит Леонид Исаакович, — совралон, чуть поколебавшись.

Она повторила трудные для нее имя и отчество. Затемпопросила подождать. "Надеюсь, он не станет перезваниватьБронштейну", — подумал Петровский, ожидая, когда ему ответят. Черезминуту девушка снова вышла на связь.

— Соединяю вас с господином Жуковским, — сообщилаона и переключила телефон. Очевидно, Глеб Моисеевич находился в машине, потомучто Петровский услышал сигналы автомобилей.

— Слушаю вас, — отрывисто произнесЖуковский. — Кто это говорит?

— Мне нужно срочно с вами встретиться, — попросилСвятослав Олегович, — я специально прилетел из Москвы.

— Кто это говорит? — не понял Жуковский. —Кто вы такой?

— Петровский, — представился СвятославОлегович. — Мне нужно с вами увидеться.

Наступило молчание.

— Вы прилетели в Лондон? — не поверил Жуковский.

— Да. Вы можете легко проверить, откуда я говорю.

— Ясно. Дело в том, что я сейчас улетаю в Париж.

— Но у меня очень важное дело.

— Понимаю. Где мы можем увидеться? Я отложу мой рейс.

— Назовите место, и я подъеду. Только не в вашем офисе.

— Понимаю, понимаю. Тогда давайте где-нибудь в тихомместе. — Жуковский задумался. — Вы знаете клуб рядом с «Хилтоном» наПарк Лейн? Там мы встречались с вашим представителем.

— Знаю. Но будет лучше, если вы придете ко мне в номер.Я буду в «Шератоне». Не нужно, чтобы нас видели вместе.

— Согласен. Я буду у вас через час. До свидания.

Жуковский отключился, и Святослав Олегович, достав кредитнуюкарточку, вышел из телефонной будки. Усевшись в автомобиль, он разрешилводителю продолжать движение к «Шератону». Петровский помнил, тот известныйотель, построенный в виде Круглой башни, хотя никогда в нем не жил. Этот«Шератон» примыкает к торговому району, в котором находятся «Харродс» и другиепопулярные магазины, но интересы Петровского всегда лежали несколько в другойсфере. Именно поэтому он обычно снимал номер в «Савое», расположенной гораздоближе к Лондон-сити, деловой части города.

И в этот момент зазвонил его мобильный аппарат. Оннедовольно покосился на него. Кто это может звонить ему в такое время? Но всеже он включил его.

— Здравствуй, — услышал он знакомый голос жены.