Димка покраснел.

– На фиг ты так велик бросил? – спросила девочка его мечты.

– Это не я. Это теленок… Ой, это от теленка, – стушевался Дима.

Девочка вздохнула глубоко и разочарованно и закинула косы за спину. И на обложках рассыпанных книжек бледные дамы и темноволосые недокормыши-вампиры тоже вздохнули и повернулись спиной. Нет, не Дмитрий был героем этих романов. Если он и чувствовал себя героем, то скорее какой-то русской народной сказки. Какие его еще ждут испытания, прежде чем он из дурачка превратится в королевича, которому принцесса сбросит свои косы из неприступной башни?

Папа оглядел двор, почесал ужаленную ногу, сунул в рот травинку и остался доволен и горьковатым вкусом конотопа, и наследством деда. Хотя уже десять лет, как здесь никто не живет, заросший двор в порядок привели быстро. Часть растений выкосили, из полыни, донника, ромашки навязали букетов и повесили сушиться в старой бане. Гнилой низкий заборчик палисадника сожгли, остатки шин, когда-то украшавших бабушкины клумбы, увезли на свалку. Дорожки посыпали мелкой галькой, благо река рядом, за огородом. Березы и заросли шиповника, высаженные дедом вокруг двора, хорошо маскировали покосившуюся ограду.

Сложнее было с «теремом». Добротный деревянный дом на три комнаты с кухней, просторными сенями, кладовкой и чердаком здорово пострадал от долгого отсутствия хозяев. Нити нежилого запаха невидимой грибницей проникли всюду. Но и тут за пять дней управились: побелили стены, помыли окна, перестирали на речке половики. Заодно выяснили, что дети растут совершенными неумехами. Удивились этому даже сами Дина с Димой.

– Из всех городских навыков нам пока пригодились лишь два. Мы хорошо едим без помощи ножа и вилки и благополучно справляемся еще с этим. – Самокритичный Димка кивнул в сторону уборной.

Хотя последнее было не совсем правдой. Лешка боялся этого домика, особенно в темноте. Приходилось его туда сопровождать и караулить у дверей. Но зато, в отличие от старших детей, Леша с интересом вникал во все новые проблемы и увлекся усовершенствованием деревенского быта. Особенно интенсивно его изобретательские идеи выплескивались вечером, когда в деревне отключали электричество.

– Если сделать отвод из уборной в специальный реактор с миксером, – чертил Лешка палочкой по земле, – то мы можем получить из биомассы газ для отопления и освещения.

– Супер! – в восторге замирала мама. – Биогаз в некоторых странах давно уже используют как альтернативное топливо. Только мы с собой миксер из города не захватили. Торопились очень.

– Тогда нужно прокопать канал от реки…

Но Дима и папа категорически отказались заниматься земляными работами в таких объемах.

– Из-за вашей лени мы остаемся без автономного источника электричества, – подначивала мужскую половину Дина. – Подумаешь, двести метров прокопать!

– Да, – поддержал младший братец. – Панамский канал, например, был длиной восемьдесят километров. Строился двадцать восемь лет. А Беломорканал – двести двадцать семь километров, двадцать месяцев. Сто тысяч заключенных.

– Нашелся тут Ягода и Сталин в одном лице! – возмутился Димка.

Но Леша идею электрификации усадьбы не оставил и пошел в старую дедову мастерскую – искать запчасти если не для гидроэлектростанции и биогазогенератора, то для ветряка или просто какого-нибудь другого полезного устройства.

Впрочем, взрослым самим приходилось время от времени бегать на консультацию к соседям, что присматривали за дедовой усадьбой. Теоретически-то они понимали, как раскачать колонку, растопить печь, установить газовый баллон, а на практике оказывалось, что всегда есть какая-нибудь хитрость.

– А ведь прадеды пришли сюда без всего! На пустое место. С одним узлом вещей. Ни одного знакомого. Еду купить не на что. Жить негде. Пришлось в батраки наниматься. И ничего. И выжили. И построились. И были счастливы, не жаловались. А нас уже дом здесь ждал, машина есть, еще куча хорошо перегнившего навоза, – подбадривали родители друг друга, оглядывая свои новые владения. Потом, для полного умиротворения, переводили взгляд на горы и реку.

Дела двигались, хотя и со скрипом. А после приколоченных в сенях маленькими гвоздиками обоев (никакой суперклей эти старые, в тыщу слоев извести стены не брал) и выставленных на середину стола двух вылепленных мальчишками в Аркаиме кривобоких мисочек, наполненных медом и свежей смородиной, стало даже уютно.

Правда, родители взвыли, когда Димка предложил убраться еще на чердаке, чтобы обустроить себе убежище, но за день управились и там. Теперь у каждого был свой угол. Комната у родителей, комната у Лешки, чердак у Димона. А Дина обосновалась на светлой веранде, отгородившись ситцевой занавеской.

– Ну да, я тоже так делал. Чтобы нельзя было проконтролировать, когда с улицы вернусь, – непредусмотрительно прокомментировал папа выбор спальных мест детьми.

Тогда Лешка тоже перетащил свой гамак на веранду, чтобы и его нельзя было проконтролировать.

Напряженный труд вознаграждался простой и дешевой, но вкусной едой, долгими вечерними купаниями, вылазками за дикой клубникой и груздями. В планах были еще поход в шахту, что виднелась на другой стороне реки, и сплав до Золотого могильника, но это чуть позже, когда найдут, у кого попросить лодки.

Окончание восстановительных работ решили отметить спуском в пещеру со странным названием Роды, к подземному целебному озеру. Но тут семью ждало разочарование. Папа минут десять стоял под Белыми скалами, жевал листик медуницы и смотрел на вход в знакомую с детства пещеру. На пещере была установлена дверь. Железная. С огромным амбарным замком. Полинявшая табличка вещала, что это собственность ИП «Золотая вода Алтая».

Мама подергала замок. Нет, это был не сон. Спуск в пещеру замкнут!

– Бред какой-то… – наконец очнулся папа. – Это же не простая пещера. Это же памятник природы. Как его могли продать какому-то индивидуальному предпринимателю? Там вода с огромным содержанием серебра и золота. Бабушки всегда отправляли в пещеру тех, кто заболеет, чтобы умываться, глаза промывать… Поэтому я даже не помню, чтобы в деревне инфекции какие-то были. И раны нам всегда этой водой промывали – зарастало без следа.

– Пожалуй, это тема для статьи, – решила мама. – Эту пещеру еще знаменитый немецкий ученый Петер Паллас посещал. В восемнадцатом веке. По заданию Екатерины Второй. Надо бы поднять материалы.

Она, конечно, занялась бы этим прямо сейчас, но семья воспротивилась. Ведь в скалах было еще множество других пещер. Правда, они находились не у подножия, как Роды, а вверху. Положив бутыли для воды за валун, семья начала подъем на Большую скалу.

– С Большой скалы на Малую можно пройти по Проходной пещере. Но там одно место есть опасное. – Папа поднимался медленно, сначала в памяти нащупывая те выступы и тропинки, по которым карабкался в детстве, а уж потом отыскивал их в действительности. – Расселина. Надо перепрыгивать. Говорят, туда как-то девочка упала. И достать не могли. Щель книзу сужается, и, сколько она в глубину, никто не знает. Может, до самой магмы…