его руках, но эта потерянная жизнь маленькой женщины, почему то врезалась лезвием в его сердце и оставила там след. И сейчас он не хотел, чтобы на его сердце появился еще один, самый большой шрам.

Майкл пришел в себя, поблагодарил продавщицу и вышел из салона.

— Наверное, я первый человек, который вышел из этого места разочарованным. — подумал Майкл и пошел к дому Евы. Белых цветов (смеси розы и пиона) не было, вместо них торчали голые, тонкие жалкие ветки. Краска на фасаде облупилась, окна покрылись пылью, а нарисованные цветы на двери исчезли. Дом был пуст. Перед Майклом была унылая картина, от которой ему стало не по себе. Он пошел в парк.

Как только он встал на тропу, которая вела к их скамейке, его сердце выползло в горло и начало отстукивать беспокойный ритм. Он шел к их месту, как на голгофу. Он очень хотел, но очень боялся увидеть их место, поэтому шел не отрывая взгляда от земли. Вдруг сейчас он увидит Еву? А вдруг нет? А вдруг там не будет никакого дерева, и все это окажется детской выдумкой? А вдруг будет! И какое?

Майкл дошел до нужного места, с которого можно было увидеть всё. Он оторвал глаза от земли. Вот она… Их пустая скамейка. Чуть позади от нее стояло тонкое деревце, которое раскинуло длинные изящные ветви, покрытые пушистыми фиолетовыми цветами.

Его ноги приросли к земле. Он не мог двигаться. Его затошнило. Майкл начал тихо плакать, машинально закрывая обгорелыми руками рот. Ноги подкосило и он упал на колени, стоя теперь перед лавандовым деревом как перед святыней. Перед ним было волшебство, в которое он не хотел верить. Перед ним росла любовь двух людей, которая обрела вещественную форму. Перед ним сияла фиолетовыми цветами вера.

Он медленно встал. Чем ближе он подходил к дереву, тем сильнее до него доносился теплый, нежный, родной лавандовый аромат и тем спокойнее ему становилось. Он медленно провел рукой по шершавому стволу, наклонил ветку и вдохнул аромат.

— Пожалуйста приди ко мне, родная. — подумал Майкл. Он сел на скамейку и начал ждать. Решил, что будет сидеть до тех пор, пока Ева не вернется к их чуду.

Луна сменила солнце. В парке стало темно, пусто и тихо. Майкл лег на скамейку и уставился в ночное небо. Над ним висели фиолетовые звезды лаванды, смешанные с белоснежными звездами вселенной. Плотный и успокаивающий аромат цветов усыпил его и унес в беспокойные сны.

Проснулся он от толчка.

— Эй, вставай!

Майкл открыл глаза и увидел бородатого дворника с метлой.

— Еще бродяг нам тут не хватало! Давай пшоооол вон отсюда!

— Я не бродяга. Я врач.

— А я дворник! И мне нужно убираться! — он начал мести метлой по ногам Майкла. — Эт что ж у нас врачи теперь в парках на скамейках ночуют?

— Так приятель, иди и мети в другом месте! А я отсюда никуда не уйду, ты меня понял? — сказал Майкл спокойным, но стальным голосом.

— Я буду мести там, где хочу! Указывают мне тут врачи! Я вот сейчас пойду за полисменом! Мы таких врачей как ты, каждый день пачками выгоняем! — он бросил угрожающий взгляд на Майкла и ворча ушел, опираясь на метлу как на трость.

Майкл огляделся. Оранжевое солнце постепенно снимало темное одеяло ночи с зелени и парк просыпался. Начали появлятся люди, окутанные своими заботами и делами. Утро сменилось жарким, солнечным днем, а затем пришло розовое солнце вечера. Впереди среди беззаботно гуляющих людей Майкл увидел худенькую, маленькую фигуру. Она была одета в простое серое платье, а голова покрыта фиолетовым платком. Фигура отличалась от остальных прохожих тем, что двигалась особенно медленно и как-то устало.

Майкл вскочил на скамейку и посмотрел на фигуру. Она заметила его, остановилась, а затем рванула к нему. Майкл побежал навстречу. Он схватил Еву, прижал к себе и начал кружить. Кружил до тех пор пока Ева не подняла свои бледно-голубые глаза, которые до краев были наполнены слезами.

— Наконец-то… — дрожащими губами сказала Ева.

— Наконец-то. — Майкл бережно взял в свои ладони голову Евы и также бережно поцеловал, боялся, что это сон или мираж, который исчезнет из его рук. Они стояли в обнимку не говоря ни слова. Мимо них проходили люди и текли минуты. Но эти двое не замечали ничего. Они просто хотели ощущать друг друга.

— Что с твоим лицом? — Ева провела холодными пальцами по шрамам Майкла.

— Пожар в госпитале. Я уснул. Уснул в горящей закрытой комнате. Если бы не ты, то я наверное не выжил.

— Я?

— Да, мне снилась ты. Ты стала большим горячим светом и побежала на меня. Ты заставила меня проснуться.

Ева осторожно начала целовать шрамы на его лице.

— Как ты выбрался?

— Тоже благодаря тебе. Я просто в один миг поверил, что выживу. Выживу ради тебя.

Ева посмотрела на Майкла и на глазах у нее заблестели слезы. Она поджала губы и улыбнувшись спросила:

— А как тебе наше лавандовое дерево?

— Оно волшебно, Ева, другого слова я не могу подобрать.

Они взялись за руки и пошли к лавандовому чуду. Встав под фиолетовыми ветвями, через которые сочилось вечернее розовое солнце, они подняли головы вверх, зажмуря глаза, и начали громко вдыхать яркий аромат. С каждым выдохом они будто отпускали всю усталость, тревогу и страхи. Теперь они чувствовали себя в безопасности. Они были рядом под своим волшебным лавандовым куполом. Вдруг Ева схватилась за лоб, пошатнулась и как кукла, которую бросил кукловод начала валиться с ног, но Майкл успел подхватить ее. Он усадил ее на скамейку. Лицо Евы было серым и блестело от холодного пота, а ярко голубые глаза стали стеклянными, из них исчезла вся прежняя радость.

— Что происходит? — спросил Майкл.

— Ничего. Я просто немного простыла, небольшая слабость, поэтому очень устала за день. А тут такой эмоциональный всплеск в виде тебя.

— А куда ты пропала? В салоне сказали, что тебя не было два с половиной месяца в городе.

— Я ездила за новыми маслами. Из-за войны на поиск