Когда я следом за ним вылетела на крыльцо, он резко остановился и повернулся ко мне, сверля прямым взглядом.

— Ты что, преследуешь меня? — с усмешкой поинтересовался он.

— Что? Нет, конечно… — стушевалась я.

— Точно говорю, это называется преследование. Ты кралась за мной от самого кабинета физики — заявил он, медленно спускаясь по ступенькам.

— Что ты о себе возомнил? — тряхнула я головой и быстрым шагом двинулась в сторону дома.

Сложно общаться с человеком, который все время смотрит на тебя то с вызовом, то с издевкой.

— Подожди, Малыгина, — послышался за спиной его ироничный голос. — Я же совсем не в обиде! Я бы жизнь отдал, лишь бы за мной почаще следили такие красотки, как ты. Клянусь.

Ну вот! Я опять краснею. Да что же это со мной?

— Слушай, я не следила, я просто подбирала момент, чтобы… Чтобы поговорить, — ответила я, повернувшись к нему.

Калашников нагнал меня и неспешно зашагал рядом.

— О чем бы ты хотела поговорить? — спросил он.

— О том, что мы рады тебе в нашем классе и… — я набрала побольше воздуха в легкие. — И мы все хотим узнать тебя поближе.

— Ой, какая ты ужасная актриса, Малыгина, — раздался его хриплый хохот.

Он смеялся беззлобно, но мне все равно стало неловко.

— Ты мне не веришь? — я покосилась на него.

— Конечно, нет. Никто из вас мне не рад. Но это ничего. Я бы тоже не был в восторге от детдомовского говнюка в своем классе, — весело заявил он.

— Ты не… Я так про тебя не думаю.

— Ну хватит обо мне, — он картинно взмахнул рукой. — Расскажи о себе, Алиса Малыгина. Какая ты?

Его вопрос ввел меня в ступор.

— Ну не знаю… Мне семнадцать, я учусь в этой школе с первого класса, у меня две старшие сестры, — начала я.

— Нет-нет, это не то, — перебил меня Ярослав.

— Не то? — растерянно спросила я.

— Расскажи, какая ты из себя. Что тебе нравится? О чем мечтаешь? Что тебя волнует?

Я подняла на него глаза. Казалось, он говорил серьезно.

— Больше всего на свете мне нравится поэзия, — призналась я.

— Вот, — одобрительно закивал головой Ярослав. — Ты очень хорошо рассказывала стих на литературе.

— Спасибо, — улыбнулась я. — А какое твое любимое произведение?

— Эм… Я не очень люблю стихи, если честно. Не понимаю их.

— Ну как же? В стихах столько смысла, столько любви, столько правды…

— А кто твой любимый поэт? — спросил Ярослав.

— Их много. Сложно выделить кого-то одного. Ахматова, Давлатов, Лермонтов, Асадов — я могу перечислять бесконечно. Хотя если говорить прям о самом любимом, то, наверное, Есенин.

— Да уж… Я и половины из них не читал, — отозвался Калашников, проводя рукой по коротко стриженным волосам. — Ну, а кроме стихов, что нравится?

— Я волонтер благотворительных организаций, — с гордостью заявила я.

Лицо Ярослава вытянулось, он явно был поражен услышанным.

— Ты шутишь? — он изогнул густые темные брови.

— Нет, — ответила я с улыбкой. — На выходных, например, мы едем в дом престарелых "Белово".

— И что вы там будете делать?

— Ну как что? Общаться со стариками, угощать их, развлекать. Они там в большинстве своем очень одиноки и всегда радуются, когда мы приезжаем. Я испеку блинчики с вареньем, Семен Евгеньевич их очень любит. Говорит, что это лучшие блинчики в его жизни. Льстит, конечно, но все равно приятно.

— Малыгина, это какой-то прикол, которого я не понимаю? Какие старики? Какие блинчики? — недоумевал Ярослав.

— Да я точно тебе говорю! — воскликнула я. — Это будет четвертый раз, как я в "Белово" еду. Не веришь — поехали с нами!

— Куда? К старикам? — он недоверчиво покосился на меня.

— Ну, конечно! Тебе понравится, они славные! А какие смешные истории из молодости рассказывают, просто умора, — рассмеялась я.

Ярослав закусил нижнюю губу и смерил меня внимательным взглядом, пытаясь оценить, не блефую ли я.

— Ладно. Я поеду. Но если окажется, что ты наврала, я тебя отшлепаю, — заявил он, играя бровями.

Мы с Ярославом обменялись телефонами, чтобы я скинула ему информацию по месту встречи для поездки в "Белово". Я осталась довольна нашим разговором. Мало того, что у меня получилось вполне по-дружески пообщаться с Калашниковым, так я еще и умудрилась завербовать его в волонтеры для поездки к моим милым старичкам. Думаю, Ярослав им понравится.

Ярослав

Эта Алиса Малыгина оказалась очень странной девчонкой. Как-то мы с ней шли после школы, и она всю дорогу втирала мне, что занимается благотворительностью. Даже ездит к каким-то одиноким старикам и кормит их блинами. Серьезно. Если бы до этого она весь день не вела себя вменяемо на уроках, я бы подумал, что она курнула.

Я никак не мог взять в толк, зачем девчонке, у которой денег куры не клюют, заниматься такой фигней? Зачем ей сдались эти старики? Они, должно быть, ужасно нудные. Знавал я одного деда. Сторожем у нас в лагере работал. Такой надоедливый был, одни и те же истории по сто раз рассказывал, медленно, долго и мучительно. Аж застрелиться хотелось.

Но самое непонятное во всей ситуации — это то, что хрен знает зачем я подписался ехать с ней к этим старым пердунам на выходных. Без понятия, как так получилось.

Она столь вдохновенно рассказывала эту чушь, что от волнения ее грудь начала вздыматься. Туда-сюда. А блузка была застегнута далеко не на последнюю пуговицу. Короче, нетрудно догадаться, куда обратилось все мое внимание и о чем я думал, когда соглашался на эту авантюру.

В пятницу Алиса написала мне, где и во сколько встречаемся в субботу. В этот момент я сидел в общем зале с ребятами и смотрел какую-то не особо смешную комедию по телику.

— Кто такая Алиса? — встрепенулась Аленка, сидящая рядом.

Как?! Как женщины могут, не глядя в телефон, увидеть, кто тебе пишет? Я точно уверен, что он не отрывала глаз от телевизора.

— Одноклассница, — небрежно бросил я.

— Что она тебе написала? — спросила она, с подозрением оглядывая меня.

Терпеть не могу эти бабские допросы, типа "где был?", "что пил?", "кто писал?".

— А тебе-то что? — спокойно ответил я.

— А что, мне нельзя поинтересоваться? — она подняла брови.

— Ален, я устал, давай потом, — сказал я, вставая с дивана.

— Я к тебе сегодня вечером не приду, — гордо вскинув голову, заявила она.

— Как хочешь, — я пожал плечами и отправился в свою комнату.