как выбрил каким-то жужжащим аппаратом, на макушке просто укоротил. Принц пытался протестовать, мужик своим жезлом ткнул в плечо, тело прошил очень неприятный то ли удар, то ли ожог. Братья сочли это предупреждением и больше протестовать не пытались. Сопровождающий нажал кнопки у двери, из двух предметов на потолке полилась вода, как мелкий дождик. Последовал приказ: раздеться, мыться! Дали по странной бутылочке с зеленоватой жидкостью, похоже, мыло, и какую-то мягкую ткань, видимо, вместо мочалки. Вода была теплая, вымылись. Выдали по простыне. Одежда куда-то исчезла. Увидев, что Эрнест озирается, ища ее, главный сообщил:

— Не ищите, вам она не понадобиться. — И приказал идти вперед.

Ввели в помещение, полное странных устройств. Их ждали четверо мужчин в белых то ли пиджаках, то ли рубашках, еще две женщины, молодая и постарше, в неприличных одеждах, голубых брюках и совсем коротеньких рубашках, и два амбала, здоровяки в такой же одежде, но темно-синей. Седой человек в очках с золотой оправой что-то скомандовал страже и они вышли. Остался только тот, кто все время давал указания. Как выяснилось, по эллански не говорил никто, кроме него, так что он оказался просто переводчиком. Дали команду раздеться. Эльриан попытался отстоять простыню, но один из амбалов выдрал ее из его рук, и он остался совсем голым перед таким количеством народа.

Переводчик пригрозил, что за неподчинение они пригласят стражников, и те все равно заставят все сделать насильно. Но за сопротивление его накажут. Сжав зубы, он подчинился. Осмотр был одним большим унижением. Его щупали, мяли, рассматривали мужские органы, прикладывали к телу какие-то железки с трубками, залезли в рот, потом приказали лечь, приклеили к груди несколько кружков, а на ноги и руки надели браслеты. Потом усадили на стул у маленького столика, одна из девушек перетянула руку, как при кровопускании, амбал сзади держал за плечи, что бы не дернулся, в вену на руке ввели иглу, и нацедили два маленьких, длинных флакончика крови. Руку завязали. В завершение приказали опуститься на колени на топчан, а грудь опустить на согнутые в локтях руки. Сзади подошел один из мужиков в белом, и, действительно, сунул палец прямо в задний проход.

Эльриан попытался вырваться, но сверху навалились амбалы, не удалось, а мужик с силой хлопнул его по ягодице и что-то сердито крикнул. Подскочил перводчик. Мужик что-то сердито говорил, продолжая двигать палец в том самом месте, переводчик перевел, что это просто процедура по забору его семени на анализ, чем скорее он все извергнет, тем быстрее все закончиться. Постепенно нарастало какое-то болезненное возбуждение, закончившееся излиянием семени в подставленный сосуд, который подхватил еще один мужик, и что-то начал с ним делать у большого стола. Наконец, его отпустили и разрешили сесть. Юношу били дрожь, которую он хотел скрыть, но не мог. Голый, униженный, раздавленный, он сидел сжав руки в кулаки, ожидая новых издевательств. Мучители о чем-то громко говорили.

Наконец, к нему подошел тот самый, в очках, надел на руку браслет из непонятного гладкого материала. Зеленого цвета, с номером, и, о чудо, ему дали одеться! Принесли какую-то пижаму тоже зеленого цвета с ярко оранжевой полосой поперек груди и такие же штаны с полосами уже ниже колен. Ни белья, ни обуви, вообще больше ничего. Но он был счастлив и этим. Правда, обувь вскоре дали. Странную. Подошва с перемычкой, но хоть не ходить голыми ступнями по полу. Он все ждал, когда его отпустят, и он окажется вновь в той уже знакомой клетушке вместе с Эрнестом, которого в комнате уже не было. Когда и куда его увели он так и не понял. Неожиданно в комнату вошел тот самый черный капитан, который дядя. Бросил на него непонятный взгляд и подошел к мужикам в белом. Те что-то начали ему объяснять, показывали на светящийся прямоугольник, дали взглянуть глазом в какую-то трубку, он закивал, очень довольный. Потом отдал какой-то приказ, еще раз взглянул на Эльриана, и вышел. Снова вошли стражники, и повели куда-то, привели в комнату, там стояло десять кроватей, шесть из которых были заняты, одетыми в такие же пижамы парнями, его сверстниками.

— Эльриан, — окликнул его один из них. Юноша узнал Иллария. Тот похлопал по кровати рядом со своей, — свободна! Я ее специально для тебя придержал.

— Спасибо. А Ипполита тоже нет?

— Тоже?

— Эрнеста нет!

— Скорее всего, их в другое место определили. Они же старше, а здесь только наши ровесники, видишь?

— Вижу, — вздохнул Эльриан.

— Не переживай. Брата любишь?

— Да, мы с ним крепко дружим.

— А вот у меня братьев нет. Одни сестры — кривляки. Садись, давай. Что там с тобой на осмотре делали? На тебе лица нет! Вроде же ничего страшного? Крови, что ли испугался?

Эльриан сам не понял, как шепотом рассказал про все издевательства, что он пережил на осмотре. Илларий был поражен. — Ничего себе! Мне так не делали, даже не трогали, Ипполиту совали, да, а мне нет. Как думаешь, мне это грозит? — Эльриан пожал плечами, — Не знаю.

Принесли еду. Здесь кормили не как в клетке, у иллюминатора стоял стол с десятью стульями. Дали суп и кашу с мясом. И ложку! После лекарей еда в рот не лезла, но он помнил слова Эрнеста, что надо есть, и героически запихал еду в себя. Появилось еще три парня, бледные и взъерошенные, теперь все места были заняты. Из компании Иллария никого не было, а к Эльриану подходили, представлялись. В основном все аристократы из Нордтона, но был и один его соученик по Кадетскому корпусу. Под конец знакомства он представил Иллария, пояснив, что все они в одной большой беде, так что нечего считаться, кто с севера, а кто с юга. Парни согласились. Так, незаметно подошел вечер. После обеда Иллария и еще трех парней сводили на осмотр, после чего один не вернулся, на его место привели еще одного его знакомого по Корпусу, учившегося на год раньше и уже перешедшего на второй курс академии.

После ужина опять из каши, притушили свет. Эльриан долго не мог заснуть, думал об Эрнесте, где он, свидятся ли они снова. Утро не принесло ничего нового. Все так же мерно раздавался странный гул, плескалась вода. В маленький иллюминатор, кошка не пролезет, виден был кусочек неба и горизонт океана. Эльриан пожалел, что иллюминатор так