мама, – эти вещи – сама история, Хенрик. – Она дрожащими от нетерпения руками открывает шкатулку. Обнаружив внутри нитку белого жемчуга, мама выдыхает: – О-о-о-о-ох. – Её глаза сверкают от восторга. Украшение блестит и искрится в луче фонарика. Мне кажется, я никогда не видел маму такой радостной. – О боже, – шепчет она и расплывается в улыбке. – Смотри, Хенрик, какая красота!

– Примерь, – говорит папа. Он отыскал чёрную широкополую шляпу с шёлковой лентой, подходит к маме и осторожно опускает шляпу ей на голову.

– Как я выгляжу? – спрашивает мама и, вытянув губы трубочкой, крутится в разные стороны.

Папа хмыкает.

– Думаю, надо отнести всё это в гостиную, – говорит он.

Мама осторожно кладёт платье обратно в сундук, следом за ним шляпу. Я закрываю крышку, и мама касается пальцами узоров:

– Боже, как красиво. Хочу поставить этот сундук в своей мастерской.

Папа соглашается:

– Помоги мне немного, босс.

На секунду я вспоминаю о Гарде, как он медленно качал головой, а потом наклоняюсь, чтобы помочь папе.

Глава 14

Я достаю пакет молока из холодильника и кладу в мамину тележку.

– Теперь вроде всё, – говорит она и катит тележку к кассе. Улаф начинает сканировать товары.

Я подхожу к стойке с прессой, где Гард разглядывает комиксы. Он берёт со стойки книгу. На обложке изображён мужчина с пистолетом. Он открывает книгу, но быстро понимает, что в ней нет картинок, и кладёт её обратно. Я закатываю глаза. Что, чёрт возьми, с ним такое?! Он вообще помнит, как стоял над моей кроватью? Может, он лунатик?

«Я сделаю маску из твоей кожи».

Над дверью звякает колокольчик, и внезапно передо мной возникает девчонка. Огненно-рыжие волосы, руки в карманах кожаной куртки, блестящие зелёные глаза. Я моментально теряю дар речи и так сглатываю, что чувствую, как ходит моё адамово яблоко.

– Хенрик? – произносит она наконец с вопросительной интонацией, как будто пробует моё имя на вкус. – Тебя вроде так зовут?

Я пытаюсь улыбнуться, верхняя губа дрожит:

– Д-д-да. Хе-Хе-Хенрик.

Я думаю о зрителях у кассы. Всего-навсего Улаф и мама, но меня бесит, что я разнервничался и они целую вечность будут помнить, как я выглядел именно в этот момент.

Я спрашиваю первое, что приходит в голову:

– Э-э-э… как дела?

Девочка прислоняется к стене. Она уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но именно в эту секунду к нам подходит мама, сверкая зубами в широкой улыбке.

– Как зовут твою подругу, Хенрик? – спрашивает мама.

Меня окатывает волна жара.

– Эльфрида, – говорит девчонка. Она протягивает руку и здоровается с мамой, как будто они двое взрослых людей, которые встретились в переговорной. – Но все зовут меня просто Ида.

– Эльфрида! – восклицает мама. – Какое прекрасное имя.

Возможно ли это? Как я мог забыть такое необычное имя – Эльфрида?!

– Ага, точно, – говорит Ида. Она бросает на меня взгляд и подмигивает. – Мне его дали родители.

Мама громко и раскатисто хохочет. Господи, она ведёт себя как сумасшедшая.

– Ну, хорошо, – наконец останавливается она и смотрит на меня с гордостью. Боже, какое мучение. – Приятно познакомиться с тобой, Эльфрида, – и мама снова разражается смехом. – Прости, я хотела сказать – Ида. – Мама отходит: – Не буду вам мешать, молодёжь.

Господи, какой кошмар!

Ида улыбается ей, а потом смотрит на меня:

– Пошли?

Я украдкой смотрю на свою ненормальную мать. Она стоит спиной ко мне, упаковывает покупки и делает вид, что не испытывает бешеного восторга от того, что у меня появилась подруга. Я перевожу взгляд на Иду и вижу на её на лице то самое выражение. Я помню его с нашей прошлой встречи: её глаза говорят, что она вот-вот рассмеётся. Она развлекается.

– Ага, – говорю я, не спрашивая куда.

На двери написано «На себя», но я начинаю её толкать. Дверь не поддаётся. Со второй попытки я справляюсь. И вот мы на улице, и мне вдруг приходит в голову, что надо обязательно спросить у Иды, почему она побледнела, когда узнала, где я живу.

Глава 15

– Там, в магазине, был твой брат? – спрашивает Ида.

– Да, – киваю я.

– Круто.

– Ну, как сказать… Вообще-то нет.

Ида изучающе смотрит на меня. Наверняка задумалась, что я имею в виду.

– Во всяком случае, у тебя есть брат, – говорит она. – Мне всегда хотелось, чтобы у меня был брат. – Она вздыхает: – Или сестра.

– Разве т-т-тебе ничего не надо в магазине?

– Нет, – отвечает она. – Я увидела, как вы подъезжаете, и зашла в лавку поздороваться.

– Ааа, – тяну я. – Ты всегда бродишь где-то поблизости?

Она пожимает плечами:

– Ага. Вообще-то да.

Я шагаю дальше и молчу. Мы думаем каждый о своём, пока не доходим до тропинки, ведущей к лодочному сараю. На этот раз я иду за ней. Красная постройка совсем развалилась. Краска отошла от стен. Ида садится на камень у воды, я опускаюсь рядом.

– Они никогда не спят, – говорит она. – Но к ним привыкаешь.

– К кому?

– К чайкам, конечно, – она кивает в сторону моря.

Стая кричащих белых птиц окружила лодку в центре фьорда.

– Чайка изображена даже на гербе нашей области. Видел его? – она горько усмехается. – А вот в городе всё иначе. Ботсвик всегда такой сонный. Не понимаю, почему его вообще называют городом. Это не город. Ничего похожего. Здесь вперёд движется только время.

– На самом деле Осло – единственный г-г-город в Норвегии.

– Слушай, я вот о чём подумала… – говорит она.

– Да?

– Твой диалект. У тебя его нет.

Я качаю головой, совершенно обалдев оттого, что она вообще думает обо мне.

– Я из Осло.

– И вы переехали сюда?! В Ботсвик?!

Я смеюсь, а она хватается за голову. Зелёные глаза искрятся. На щеках появляются ямочки. На меня никогда не обращал внимания такой человек, как она. Никогда.

– А не с-с… – слова застревают в горле. – С-с-с… – Ноги начинают трястись, дрожь расползается по всему телу. – С-с-с… – Я жду, когда она начнёт смеяться. Когда она сложится пополам и станет хохотать до полусмерти, когда она… – А не с-с-скучно жить в таком маленьком городе? Ну, вот ты, например, чем занимаешься?

На её лице не дрогнул ни один мускул:

– У меня нет выбора, так ведь?

– Нет, я серьёзно: чем здесь люди занимаются?

– Рыбачат, – пожимает она плечами. – Играют в футбол. В компьютерные игры. Занимаются обычными вещами. Собираются по праздникам. Охотятся.

– Охотятся?

– Да, на тетеревов. Там, наверху, – она показывает рукой на горы по другую сторону фьорда. – Раньше папа брал меня с собой. Он учил меня стрелять.

– Ты умеешь с-стрелять?!

– Мы занимались этим