Она же рассказала, что на дежурство выделяется по одному человеку от каждого класса. Не привлекают к нему только самых маленьких гимназистов и гимназисток, которые учатся в четвертом и пятом классах. А всех остальных это дело миновать не должно. А так как по уставу школы в классах полное самоуправление, то дежурного назначает староста, избиравшаяся одноклассниками в первый же учебный день. Она сбрасывает распоряжения на ком одноклассников и контролирует выполнение ими обязанностей дежурных. Она же назначает срок дежурства. И руководство школы в процессы управления классами вмешиваться не намерено. Разве что в каких-то самых крайних случаях. В моём классе старостой единогласно была выбрана Опалова Слава.

Теперь многое стало понятно, а то я всё удивлялся, почему полненькая симпатяшка второй день подряд ишачит на общественно полезных работах. У нас обычно классное и школьное дежурства ограничивалось одним днём. В принципе логично! Это в советских классах было по тридцать, а иногда и сорок учеников. Поэтому и дежурства длились один день. Отмучился – и гуляешь свободным целый месяц или дольше. А в моём теперешнем коллективе всего одиннадцать гимназистов. Так что и срок исполнения трудовой повинности пропорционально увеличен. А так как гордая фамилия Елизаров в журнале класса стоит на почётном пятом месте, то получается, что моя очередь дежурства наступит ещё не скоро – в первую неделю октября.

Третьей парой после обеда была «Культура Руси». Урок практически ничем, кроме новой учительницы, не запомнился. Объясняемые правила родного языка и анализируемые произведения классиков русской литературы мне были хорошо известны. Так что в целом урок прошёл довольно скучно. А повторное изучение одного и того же школьного материала мне быстро надоело. Может стоит подумать об экстернате? Или подождать недельки две, пока не познакомлюсь поподробнее со всеми школьными предметами? Ладно, через эти две недельки и определюсь.

Четвёртую пару, на которой должна была быть физкультура, я ждал с большим нетерпением. Едва закончился русский язык, как я пулей выскочил из класса и побежал в гостевой номер за забытой сумкой со спортивной формой. И пусть осеннее солнышко сигнализировало, что уже давно наступила вторая половина дня, но приобретённый утром неприятный опыт, заставил меня открывать дверь общежития не так опрометчиво.

Хотя неприятность полученного урока – вопрос спорный. К мужской раздевалке я подходил, перебирая в памяти интересные моменты, запечатлённые при утреннем неосторожном вторжении в общежитие. И лучистая, как солнышко, улыбка радостно освещала мой путь.

До тех пор, пока моя рука не повернула дверную ручку. После чего я испытал приступ сильнейшего дежавю. Глазам было хорошо – они просто ослепли от представшей перед ними полуобнажённой девичьей красоты. А вот ушам снова не повезло. Они, как и в прошлый раз, моментально капитулировали от пронзительного женского визга, заставившего меня как можно быстрее захлопнуть дверь.

Слегка потряхивая контуженой головой и удивляясь, как мог перепутать раздевалки, я сделал три шага до соседней.

Прямо за её дверью во всей своей ничем не прикрытой неотразимости обнаружилась староста нашего класса, ошалевшая не меньше меня, ошарашено застывшего перед ней в немом восхищении. За плечом девушки виднелась поворачивающаяся в мою сторону голова её подружки, с которой они завтракали и обедали за одним столом и вообще проводили вместе всё время на переменках.

Изумление в глазах старосты, постепенно увеличивающихся по мере осознания того, перед кем она предстала в своёй первозданной красоте, стремительно превращалось в первобытную ярость.

– Извращенец! – прошипели не вполне незаслуженное слово её нежные уста, прерывая мой созерцательный ступор. После которого невидимая и, почему-то, горячая воздушная подушка, ударив в обтянутую футболкой комсомольскую грудь, отправила меня в первый мой полёт. Дверь раздевалки, как показалось, захлопнулась сама собой.

Спасло меня то, что преодолеть по воздуху предстояло всего два метра, и что за плечом висела сумка, смягчившая стыковку моей спины с противоположной стеной коридора.

А вот незащищённой голове снова досталось. Иначе никак не могу объяснить, что поднявшись и догадавшись наконец-то проверить таблички на дверях, я понял, что наблюдательность и умение ориентироваться на местности ещё в прошлый раз меня не подвели. И я, удивляясь реалистичности пережитых тогда зрительных и слуховых галлюцинаций, снова сунулся в дверь с мужским силуэтом на ней.

Так состоялся мой второй полёт, причём кто меня в него отправил я так и не заметил.

Кто ж знал, что, несмотря достаточное количество мест, обе раздевалки оказались оккупированы женским полом. Девчонки за прошедшие дни поняли, что мальчиков в обоих классах нет. И вполне резонно предположили, что незачем им толкаться в тесноте, когда рядом есть пустая комната. И разделились по классам – мой, считавшийся первым, остался в женской раздевалке, а параллельный перебрался в мужскую. Тем более, что, как я уже рассказывал, физкультура в этот день шла последними уроками и у нас, и вообще в гимназии. То есть раздевалки никому больше не были нужны.

Вернуться для переодевания в гостевую комнату я уже не успевал, даже если бежал бы туда и обратно со всех ног. Поэтому на физкультуру пришлось выходить первым и в том, что на мне было надето. Мои опасения по поводу выходящих за мной обиженных одноклассниц никак не оправдались. Девчонки обоих классов, весело смеясь и переговариваясь друг с другом, вели себя так, будто ничего необычного пять минут назад не произошло. Разве что все они показательно не обращали на меня никакого внимания.

И физрук на моё привычное по старой школе оправдание, мол, «простите, пожалуйста, но школьную форму я дома забыл», тоже ничего не сказала. Хотя на спортивную сумку, по-прежнему висевшую на моём плече, посмотрела достаточно выразительно.

Дальше тоже всё было знакомо и вполне ожидаемо. Оба класса выстроились по росту, и я оказался самым последним. И из-за отсутствия формы, и из-за того, что был самым маленьким, и из-за того, что был мальчиком.

После переклички физрук, представившаяся лично мне Говоровой Ольгой Станиславовной, отправила бестолкового юного отрока изучать спортивный городок.

Девчонки же, прицельно обстрелявшие меня завистливыми взглядами в ответ на мою расплывшуюся довольную улыбку, вместе с учительницей отправились на беговую дорожку.

А вот нечего было лишать меня законного места переодевания, которое опосля мне так и не вернули!

Жаловаться администрации я, понятное дело, не стал. Впоследствии, наученный толи горьким, толи сладким опытом, я сразу бежал в свою комнату, где переодевался и потом направлялся на уроки моего физического воспитания.

***