целый год. Поэтому я, как человек разумный, выбрал самый дешёвый вариант стоимостью три месяца жизни. Тем более, что, судя по картинкам, внешне они ничем не отличались.

Заполнив мною пустоту в рядах школьных парт, учительница попросила приготовить ком к уроку и вернулась к прерванной моим появлением теме занятия. Объясняла она что-то про углы, градусные меры, способы их измерения и начертания. В общем, всё то, что я неплохо в своё время знал, а потом благополучно постарался забыть, думая, что подобная чушь никогда в моей жизни не пригодится. Правы были папа и мама, утверждавшие обратное – таки пригодилось!

Впрочем, по мере изложения материала, знания, полученные в советской школе, постепенно всплывали в моей памяти и никуда из неё больше не девались. Я даже расслабился слегка, перелистывая загруженный на ком учебник и находя в нём знакомые темы геометрии. Даже учительницу стал слушать вполуха.

А она, устроившись за своим столом, стала показывать рассказанное на практических примерах. Причём построения женщина делала на своём коме, а все её действия повторялись на том, что я принял поначалу за школьную доску. Доска оказалась чем-то вроде огромного телевизора, на котором, как выяснилось позже, можно было делать всё то же самое, что и на наручных комах.

Подглядывая за действиями математички, я узнал, что линейка, транспортир, ластик и циркуль мне совсем не нужны. Их электронные копии возникают в коме, стоит только нажать на соответствующие «иконки». После чего появившиеся инструменты можно использовать, свободно перемещая и вращая их пальцами по всему экрану.

А в конце второго урока первой моей школьной пары меня поджидал конфуз. Даже два.

Закончив разбирать новую тему, учительнице отчего-то вдруг захотелось проверить усвоение классом пройденного ранее материала. На моё робкое замечание, что я только первый день присутствую на занятиях, последовал ответ, что она ничего не знает, знания в моей голове должны быть, а если я что-то прогулял, то пропущенный материал должен был выучить самостоятельно. Знакомая ситуация! Странно только, что она – ничего не знает, а я должен знать всё!

Проделав что-то на своём ПИКоме, после чего на экране моего и других аппаратов вместо учебников и тетрадок появились чистые листы в клеточку, а на школьной «доске» высветилось задание, математичка дала старт нашей самостоятельной работе.

И тут, словно по волшебству, в руках моих одноклассниц появились предметы, очень напоминающие наши шариковые ручки, которыми они начали чёркать по экранам своих коммуникаторов. А вот откуда эти предметы появились, я не заметил. Да и как я мог это увидеть, если почти все девчонки сидят за моей спиной? И что мне теперь делать? Где мне брать этот, как я потом выяснил, стилус?

Моё верчение, естественно, было замечено учительницей, прохаживающейся между рядами парт. Остановившись рядом со мной, она поинтересовалась, почему я, в отличие от остальных коллег, уже две минуты ничего не делаю. И что мне было отвечать? Пришлось признаваться, что у меня нет такой волшебной палочки, которыми вовсю орудуют мои запасливые одноклассницы. И где они их, только, прятали?

После моего смущённого, но честного ответа в классе на пару мгновений воцарилась абсолютная тишина. Все девичьи головы медленно повернулись в мою сторону, заставив меня покраснеть ещё больше. Даже учительница растерянно замерла, не зная, что сказать на моё признание. А после раздался такой женский смех, которого я никогда раньше не слышал. Даже математичка не смогла удержать губы, хотя очень старалась это сделать.

Улыбающаяся учительница взяла в руки мой ПИКом и, как-то хитро сжав пальцами его торец, отделила искомую палочку от моего аппарата. Потом, приложив её на несколько секунд к месту разъёма, восстановила целостность прибора.Повторив показанную для особо одарённого ученика процедуру ещё два раза и вручив отдельно стилус и ПИКом, она молча отошла к окну, засмотревшись на что-то за ним. Однако вздрагивающие изредка женские плечи ясно давали понять, что заоконные пейзажи женщину не сильно интересуют.

Я думал краснеть мне уже некуда. Как же я ошибался! От моего лица, наверное, можно было запросто прикуривать сигареты. Хорошо, что я не видел себя со стороны. Зато прекрасно чувствовал изнутри. И вот отлично понимаю, что нет моей вины в произошедшем, но чувство жгучего стыда никуда пропадать не желало.

Девчонки, пользуясь моментом, пока учительница отвернулась, вовсю начали шушукаться между собой, спрашивая правильные ответы. А я, преодолевая возникшую благодаря своему незнанию неловкость, постарался сосредоточиться на заданиях самостоятельной работы.

Ничего сложного в них не оказалось. Так что я вполне уложился в отведенное для работы время, поставив последнюю точку вместе со звучанием школьного звонка. И только я это сделал, как экран ПИКома очистился от исписанного стилусом текста, вернувшись к настроенному мною рабочему столу, а попрощавшаяся учительница математики вышла из класса.

На переменке я малодушно сбежал на улицу от хихикающих одноклассниц, которые, сбившись в несколько стаек и весело поглядывая на меня, принялись что-то или, как я догадывался, кого-то обсуждать между собой. Я даже слух свой обострённый подключать не стал. И так всё было ясно и понятно. И вот знаю я, что по реальному возрасту я старше их на несколько лет, и казалось бы мне их перешёптывания должны быть по боку, но как-то не получалось у меня сохранять каменное спокойствие. Может организм мой помолодевший так действует на более зрелое сознание?

Второй парой моего первого школьного дня была физика. Её законы, впервые объясняемые учительницей девчонкам, мною также вспоминались без особых проблем. И самостоятельной работы в конце пары не было. Зато полненькая девушка, которую как я выяснил во время переклички, зовут Белая Лада, подняв руку и спросив у учительницы разрешение, ушла на полчаса раньше. А в моей голове после первой ассоциации с «Жигулями» до конца дня голосом Эдуарда Хиля звучала песня «Хмуриться не надо, Лада!»

А потом наступило время большой перемены и обеда, блюда которого были выше всяких похвал. Компанию мне, как и утром составила Елена Фёдоровна, расспросившая о моих впечатлениях от класса и гимназии вообще. В конце обеда я снова повторил утреннее представление, но уже при значительно большей аудитории. Аплодисментов, правда, не дождался от неблагодарных зрителей.

На обеде я выяснил у Елены Фёдоровны, что ушедшая с урока Лада является дежурной по гимназии от нашего класса. Она и несколько девчонок из других классов помогают поварихам в столовой и вместе с дворничихами по утрам наводят порядок на территории гимназии, убирая мусор и очищая дорожки от пыли и грязи. «Ученики должны воспитывать стойкость духа и учится взаимодействовать в