орехов, акаций, изредка чередующиеся пихтами и высоченными елями, на полчаса избавили этот несовершенный мир от моего осознанного в нём присутствия.

Не знаю, куда и когда пропало беспокоящее меня после сна неприятное чувство, но с пробежки я возвращался в состоянии почти полной гармонии с окружающей средой. Абсолютному умиротворению мешал мой ненасытный желудок. Именно он, сменив на посту будильник, вопил во всю мощь недовольного безработицей трудового народа, что-то типа: «Эй, хозяин, какая может быть гармония, когда мне уже полчаса нечем заняться! Ещё минут десять и я за себя не ручаюсь – цепляясь за рёбра начну пробираться к твоим глупым мозгам, чтобы объяснить неразумным, кто в нашем доме истинный хозяин».

То, что мои мозги не совсем разумные, я понял, когда без зазрения совести со всего разбегу потный ввалился в приютившую меня общагу. Перед моими раскрывшимися на двести процентов глазами, во все стороны сновали не совсем одетые, полуодетые и почти раздетые женские организмы всевозможных возрастов, как говорится, от мала до велика.

От раздавшегося через пару мгновений визга уши заложило, несмотря даже на ревущий в наушниках «Песенку» Сектор газа, сменивший к концу пробежки предыдущего исполнителя.

А моя голова и прочие открытые участки тела за десять секунд моей растерянности, пока я не выскочил обратно на улицу, успели изучить разницу в тактильных ощущениях от всевозможных по размеру и мягкости полотенец и различных предметов женского гардероба, с огромным усердием прикладываемых ко мне нежными ручками прекрасных независимо от возраста дам.

Даже желудок, ошеломлённый разнообразием и яркостью свалившихся на соседей ощущений, притих, не провоцируя больше своего хозяина на неразумный поступок в виде скорейшего проникновения в благоухающую божественно аппетитными ароматами столовую.

Моей спасительницей оказалась улыбающаяся так широко, как никогда ранее, Елена Фёдоровна, вышедшая через минуту из дверей общежития. Взяв мою руку, она провела меня, разрумянившегося и со всей силы зажмурившего глаза, до предоставленного ею, слава Богу, временного гостевого убежища. Именно там до моего сознания, слегка успокоившегося по истечении ещё пяти минут нервного поглядывания на закрывшуюся за завхозом дверь, начало доходить, в какое место меня занесла судьба.

Ещё я понял, что попасть в душ мне сегодня утром никак не светит. Поэтому пришлось обтираться припасёнными мудрой мамой Машей, за что огромное ей спасибо, влажными салфетками.

На завтрак я шёл, охраняемый по-прежнему веселящейся Еленой, с большим трудом уговорившей меня покинуть стены моего безопасного укрытия. Только за это я готов был признать ведущую меня за руку женщину Прекрасной. Но, несмотря на авторитетное сопровождение, в столовую я входил с некоторой опаской, готовый в любой момент дать оттуда стрекача.

Слава Богу (до чего довели человека – уже третий раз за несколько минут повествования упоминаю Всевышнего), всё обошлось тихо и мирно. Насыщающиеся за столами и стоящие в очереди на раздачу питания воспитанные леди ничем не напоминали виденных ранее разъярённых фурий и делали вид, что ничего необычного сегодня утром не произошло.

Даже взгляды, мимолётно бросаемые ими на меня, светились скорее любопытством и интересом, но никак не злобой или раздражением. Хотя парочку подобных я всё-таки заметил. По-моему именно их обладательниц я застал совсем неглиже среди прочих дамочек десяток минут назад. Ну и пусть! Как гласит запомнившаяся из интернета фраза: «Я – не сто рублей, чтобы всем нравиться!» Так что, как говорил кот Леопольд, неприятность эту мы переживём!

Завтракал я в компании опекающей меня второй день госпожи Ивановой. Больше никто к нам за столик присоседиться не захотел. Ну и пусть, ещё раз! Благодаря моему интровертному характеру, таким способом меня трудно вывести из равновесия. Я даже рад был, что никто (молчаливо завтракающая и поглядывающая на меня смеющимися глазами Иванова не в счёт) не мешает сосредоточиться на процессе обеспечения работой моего ненасытного генератора жизненной энергии. Да и места для локтей больше, и воздух вокруг чище. И на душе спокойнее. Впрочем, спасибо девчонкам за то, что по просьбе вцепившегося в мою руку завхоза, на получение блюд нас пропустили без очереди.

Столовую мы покидали одними из последних её посетителей, среди которых оставались и две обладательницы брошенных на меня при входе недовольных взглядов. Эти девушки, сидевшие вместе за одним столиком, были, наверное, одноклассницами или подругами, жившими в одной комнате.

Перед самым выходом я решил немного пошалить, так как давно уже заметил, что обычная вежливость по отношению к простым людям, старательно выполняющим свою повседневную работу, в этом времени воспринимается, как нечто невообразимое, застающее окружающих врасплох.

Поэтому меня несказанно порадовало изменение выражения глаз Елены Фёдоровны с немой иронии на неподдельное изумление, когда она, поднявшись вместе со мной из-за стола, начала было разворачиваться в направлении находящегося за её спиной выхода. Мне даже показалось, что и её руки поначалу дернулись за оставленной на столе посудой. Но после, справившись со своим непроизвольным порывом, женщина только с интересом наблюдала за процессом моего собственноручного перемещения опустошённой тарелки, стакана и использованных столовых приборов к месту сбора их ожидающих купания коллег.

Такими же ошарашенными были подведенные глазки поварих, стоящих на раздаче, немногих заканчивающих завтракать школьниц и их разновозрастных подруг, снующих между столиками и собирающих оставленную на них столовскую утварь. И те, и другие, замерев на месте, с немым изумлением, наблюдали за разворачивающимся перед ними неожиданным представлением.

Ещё большее удовлетворение я получил, отследив увеличение распахнутости всех заинтересованных женских глаз и ртов от осознания их обладательницами того, что напоследок я ещё и поблагодарил кашеварок-кулинарок за благополучно усваиваемые моим растущим организмом вкуснейшие результаты их нелёгкого труда.

Кстати, одна из девушек, занимающихся уборкой со столов, заочно была мне знакома. Именно она, в компании четырёх других девчонок, встретилась вчерашним утром на пути к моему будущему жилищу. Тогда же я и обратил внимание на эту полноватую барышню, единственную из пяти девиц мило улыбнувшуюся мне при встрече. Ещё запомнились её большие серые глаза и весёлые ямочки на пухленьких щёчках. И вообще у неё было очень симпатичное, несмотря на общую полноту, лицо, что редко бывает у девушек, обременённых лишним весом.

***

Представление меня новому классу и нового класса мне проводила непосредственно директор школы, прервавшая ради этого уже начавшийся урок математики. Да-да, именно математики!

Так как занятия в гимназии проводились не отдельными уроками, а парами, то многие школьные дисциплины были объединены. Вот «Математика», например, включала алгебру и геометрию. Одной парой под названием «Культура Руси» проводились русский язык и литература. Иностранный язык и такую же литературу объединяла «Мировая культура». Всемирную историю и историю Руси