— Развлекайся, — улыбнулся я. — А я, с твоего разрешения, пойду дальше исполнять долг хозяина.

И я направился к ближайшей группе гостей. Краем глаза я увидел в стороне маму, которая беседовала со Стефой. Я было напрягся, но разглядел, что беседа была вполне дружелюбной, и мама даже улыбалась Стефе. Ну, совет да любовь, как говорится. Ленка порхала где-то в дальнем конце зала, где группировались в основном женские компании. Надо бы её отловить, да отвести потанцевать — в соседнем зале как раз заиграла музыка, и молодёжь понемногу потянулась туда. Хотя я ведь даже не знаю, что у неё в бальной книжке[6] — вполне возможно, что мне там места уже и не осталось.

[6 — Дамская бальная книжка — это крохотный блокнотик, в котором напротив каждого танца записывалось имя партнёра, которому этот танец был обещан.]

Однако далеко я не ушёл — почти сразу меня перехватил Беримир Хомский.

— Прекрасный приём, Кеннер, — вежливо похвалил он.

— Спасибо, я рад, что тебе понравилось, — столь же вежливо ответил я.

— Не буду ходить вокруг да около, — со вздохом сказал Беримир. — Мне не хотелось бы обременять тебя просьбами, но приходится.

Я порядком удивился. Мы, конечно, договорились нормализовать наши отношения, но пока что они были очень далеки от того, чтобы просить друг друга об одолжениях. Да к тому же и нормализация-то была ещё только в планах — Беримир был всего лишь наследником, и до тех пор, пока Путята не сойдёт со сцены, о каком-то восстановлении отношений говорить было сложно.

— Я готов тебя выслушать, — сказал я осторожно.

— Это пока мало известно за пределами семьи, но мой отец уже два месяца тяжело болен, — начал Беримир, и видно было, насколько тяжело ему даются слова. — Опухоль мозга, которая очень быстро развивается. Мы обращались к нескольким целительницам, но всё, что они смогли сделать — это немного замедлить болезнь. У нас надежда только на Милославу.

Когда тебе кажется, что всё идёт нормально, это всего лишь значит, что скоро судьба поставит тебе подножку. По всей вероятности, мама даже слышать об этом не захочет, и о каком примирении можно будет говорить после её отказа? У меня сразу испортилось настроение.

В княжествах лекари никаких клятв не давали, и вовсе не были обязаны кому-то помогать, если это не входило в их профессиональные обязанности. Мама вполне могла отказать в помощи, и учитывая всем известную историю их с Путятой отношений, её за это никто даже не подумал бы осудить.

— Почему ты думаешь, что она согласится? — хмуро спросил я. — Вспомни о том, что было. Родной дядя выставил на улицу беременную племянницу. Ты считаешь, что она это забыла? Думаешь, она испытывает к нему какие-то родственные чувства?

Беримир попытался что-то сказать, но я его перебил.

— Я не говорю тебе «нет». Я просто не понимаю, как её можно убедить. У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счёт?

— Ты глава семьи, — напомнил мне Беримир.

— Ты всерьёз считаешь, что я стану приказывать матери? — удивился я. — Ты стал бы приказывать своей?

Беримир замялся. Ну да, так легко ожидать от другого чего-то такого, чего сам делать никогда бы не стал.

— И знаешь, — добавил я, — она ведь может мой приказ и не выполнить. В любом случае, я не собираюсь проверять, насколько она готова подчиняться моим приказам. Вспомни, кто она. Пожелай она стать главой семьи, её право немедленно признали бы все, от князя до последнего писца. Я сам бы первым признал.

Беримир как-то сразу сник, и в глазах у него появилось отчаяние. Здорово же его прищемило… похоже, он всё-таки любит старого козла.

— Я могу только пообещать тебе обсудить этот вопрос в семье, — вздохнул я. — Попытаюсь убедить мать, но если она скажет «нет», то это будет «нет».

— Благодарю тебя, это больше, чем я ожидал, — воспрянул Беримир.

— Не торопись благодарить, — поморщился я. — У моей матери доброе сердце, но она хорошо помнит зло и очень не любит прощать. Я не могу предсказать её ответ, но думаю, что шансы не так уж велики.

— Я понимаю, — опять помрачнел Беримир.

Мы в полном изумлении обозревали высокий забор, тянущийся далеко вдаль в обе стороны от здания заводоуправления.

— Это механическая мастерская? — удивлённо спросила Кира. — То самое крохотное семейное предприятие, которое платит налоги примерно как будка сапожника?

— Вот и я чего-то тут не понимаю, — проговорил я в некотором ошеломлении. — Эта мастерская побольше нашего «Милика» будет, а его маленьким никто не назовёт. Демид, — окликнул я своего водителя, — ты нас правильно привёз? С адресом не напутал?

— Ничего я не напутал, господин, — обиделся тот. — Да вон же вывеска рядом с дверью, сами посмотрите.

Начищенная бронзовая табличка рядом с дверями заводоуправления гласила: «Механическая мастерская Ивлич».

— Звучит невероятно, но мы действительно прибыли по адресу, — констатировал я и обратился к Кельмину: — Антон, этой сотни бойцов не хватит, чтобы такую махину контролировать. Свяжись со Станиславом, пусть присылает весь полк. Без тяжёлой техники, естественно, хотя я уже и не знаю, что за сюрпризы нас ждут. А мы с госпожой Кирой тем временем пойдём побеседуем с хозяином этой мастерской на предмет доступа на территорию.

Горан Ивлич, глава семейства Ивлич, мне не понравился сразу же. Выглядел он очень импозантно — благородная седина, золотые очки, очень дорогой костюм, пожалуй, что и подороже моего. Но впечатление портила ненатуральная улыбка, которую он даже не потрудился сделать хоть сколько-нибудь приветливой, и холодный взгляд рептилии.

— Здравствуйте, господин Горан, — приветствовал я его, обводя глазами обставленный с чрезмерной роскошью кабинет. — Моё имя Кеннер Арди, сиятельная Драгана попросила меня помочь с вашими проблемами. Представляю вам также Киру Заяц, тиуна семейства Арди.

Ивлич посмотрел на Зайку с явной неприязнью и кивнул. Репутация у неё действительно была неоднозначной, и не так уж мало людей боялись и ненавидели её одновременно. Собственно, как и меня. Да пожалуй, у всех слуг нашей семьи репутация была довольно зловещей, но если, к примеру, с Антоном Кельминым дворяне сталкивались крайне редко, то Зайка успела оттоптать немало дворянских ног с грацией тяжёлого бронехода. Однако как бы лично он к нам ни относился, это не повод пренебрегать элементарной вежливостью, и его поведение начало меня настораживать. Какая-то неправильная реакция на людей пусть даже и несимпатичных, но которые приехали решать его проблемы.

— А раз уж мы познакомились и, без сомнения, в самом скором времени подружимся, попрошу вас распорядиться открыть ворота для моих людей, — продолжил я.

— Извольте пояснить, что там происходит, господин Кеннер, — неприязненно сказал Горан, кивая в сторону окна.

Я подошёл к окну и выглянул на улицу, забитую машинами, главным образом военными грузовиками.