Аристон склонил голову в знак согласия.

— Но ты ему помешал.

Услышав эти слова, он рассмеялся, в точности как когда они были женаты… когда она думала, что они счастливы.

— Никто не может указывать pappous, что ему делать. Ему помешали проблемы со здоровьем.

— И, по всей видимости, никто не может указывать ему, что думать. Получается, он действительно по-прежнему считает меня твоей женой? — спросила Хлоя с легкой улыбкой, вызванной непримиримостью старика.

— Он считает наш развод юношеской опрометчивостью, причем с моей стороны.

— Но ведь это я от тебя ушла. — Хлое больше не хотелось улыбаться. — К тому же тебе было тридцать — не такой уж и юнец.

— Это точка зрения моего деда, — пожал плечами Аристон. — Я на многое готов, чтобы порадовать его на закате лет.

— На закате лет?

— Он уже не молод.

— Ты сказал, у него проблемы со здоровьем. Какие? — обеспокоенно спросила Хлоя.

— У него болезнь Паркинсона. Она поддается лечению, но в его возрасте все гораздо сложнее. — В голосе Аристона прозвучали одновременно сожаление и решимость.

Хлоя положила руку ему на грудь:

— Мне очень жаль. Он действительно особенный человек. Я скучала по нему.

Это было несложно признать. Хлоя и Такис были очень близки.

— Я тоже скучал. — Аристон накрыл ее руку своей. На этот раз в его глазах можно было прочесть все его мысли.

Аристону было больно, он чувствовал себя беспомощным. Он хотел подарить деду единственное, о чем тот когда-либо его просил, — наследника их империи, еще одного внука, которого Такис полюбит так же, как он любил Аристона.

Понимая, что он, вероятно, чувствует ту же потребность в физической близости, что и она, пусть даже по совершенно другим причинам, Хлоя потянулась, чтобы поцеловать его.

Он привлек Хлою к себе, отвечая на поцелуй и показывая, насколько сильно ему нужна ее близость.

Утром Хлоя проснулась от шороха. Открыв глаза, она увидела Аристона, склонившегося над своим портфелем, разложенным на столе.

Она взглянула на будильник, стоявший на тумбочке, и застонала:

— Ты всегда был ранней пташкой.

Он посмотрел на нее через плечо:

— Ты тоже проснулась.

— А ты уже успел сходить в душ. — Хлоя подтянула простыню к груди и уселась в постели. — Ты уходишь?

— Мы еще не все обсудили.

Он повернулся к ней, и она заметила, что он держит толстую перевязанную папку с документами — в красной обложке с логотипом «Спиридакоу и сыновья энтерпрайзес» по центру.

— Что это? — спросила она.

Аристон вручил папку Хлое:

— Скажи своей сестре, что у нее есть двадцать четыре часа на то, чтобы принять или отклонить изложенные здесь условия.

— Не слишком ли ты торопишься? — Ведь Хлоя еще не дала свое согласие.

— Разве я тороплюсь? — Аристон многозначительно посмотрел на смятые простыни. — Ты не препятствовала выполнению условий контракта прошлой ночью.

— Прошлая ночь была никак не связана с контрактом.

— То есть ты мне отказываешь?

Готова ли она согласиться на его условия? Вернуться в его постель… к соглашению, которое они заключили пять лет назад? Подарить ему ребенка?

— Хлоя. — окликнул ее Аристон.

— Я просто думаю.

— О моем предложении? — спросил он.

— Да. И о прошлом.

— Прошлое имеет мало отношения к настоящему.

— Думаю, ты ошибаешься. У меня есть своя собственная жизнь, — тихо сказала Хлоя. — И она не пуста. — Это действительно так. Ее жизнь была не такой интересной, как с ним, но тоже не без положительных сторон. — У меня есть друзья, дело, которое я считаю интересным и перспективным, положение в обществе.

— Но у тебя нет меня.

— Ты говоришь так, будто считаешь, что я тебя люблю.

По лицу Аристона, как и всегда при упоминании этого слова, скользнула усмешка, которая затем превратилась в улыбку.

— Тебе ведь нравилась наша совместная жизнь. Тебе нравилось быть моей женой.

— И все же я ушла от всего этого.

— Почему? — спросил Аристон, сидя на краю кровати. Его внимание было полностью сосредоточено на ней, что было достаточно редко, за исключением тех случаев, когда они занимались любовью.

— Я хотела любви, — призналась Хлоя, думая, что, возможно, сейчас он швырнет свою красную папку обратно в портфель и выйдет из ее номера.

— У нас было нечто лучшее, чем любовь.

— Только ты способен думать, что договор может заменить эмоциональную связь.

— У нас была связь.

— В постели.

— И вне ее. Мы ладили, Хлоя. Ты дополняла мою жизнь, а я делал твою более интересной.

Возможно, он знал ее лучше, чем ей казалось.

— И на этот раз ты не предлагаешь мне брак.

— Не сразу.

— Ты мне не доверяешь.

— А ты мне доверяешь? — спросил Аристон.

Хлоя думала об этом. Нет, она ему совершенно не доверяла… когда ушла от него. В противном случае она осталась бы поговорить, как планировал сделать он.

Доверяет ли она ему сейчас, став старше и, следует надеяться, мудрее?

— Ты похож на моего отца больше, чем я думала вначале.

— Но я не его отражение. Я буду настоящим отцом для своих детей. Не таким, как мой отец или твой.

В этом Хлоя не сомневалась.

— У тебя был один из лучших образцов для подражания.

— Да, pappous.

— Интересно, как твой отец стал таким, какой он есть? — размышляла она.

— Природа взяла верх над воспитанием.

Хлоя была вынуждена согласиться. Такис никогда не вырастил бы сына настолько эгоистичным.

— Плохие гены где-то в роду.

— Они есть у каждого.

— Без сомнения.

— Рискнешь?

Рискнуть и сделать то, что она хочет, зная, что в конце пути, возможно, ее сердце будет разбито?

— А что насчет моей сестры?

— Я сделаю для нее все возможное. Я даже потребую, чтобы они с мужем обратились к семейному психологу за консультацией в качестве одного из условий сделки, если тебе от этого будет легче.

Хлоя засмеялась, но кивнула:

— Знаешь, думаю, станет. Мы обе росли, не имея представления о том, что такое хороший брак.