Именно тогда я задумался над проблемой места в жизни, котораяомрачала существование большинства людей. Дело было даже не в том, что нехватало рабочих мест. Всегда имелись работы, с которыми не справлялась техника,точнее, справлялась, но слишком дорогой ценой. Гораздо проще нанять человека,который будет собирать в топких болотах Рапенга драгоценные рап-цветы, чемстроить для этого сложный кибернетический агрегат. Проще иметь живойобслуживающий персонал, и уж наверняка лучше нанять солдат, обезопасив себя отвечной проблемы перепрограммирования боевых роботов. Человек, при всех егонедостатках, очень выносливый, гибкий и даже преданный работник. Абстрактныепонятия веры, любви, патриотизма делают его надежнее любой машины.

Но такие же абстрактные величины — гордость, честолюбие,любопытство — резко ограничивали сферу человеческой деятельности. Сборщикрап-цветов мог не устоять перед искушением попробовать наркотическую пыльцу.Официант, прислуживающий за ресторанными столиками, вовсе не испытывалудовольствия, обслуживая полупьяных бездельников. Захудалый лейтенантик иликапитан в орбитальной крепости, набитой оружием и контролирующей всю планету,подвергался постоянному искушению взять власть в свои руки.

Люди оказались в ловушке между двумя крайностями.Низкоквалифицированный однообразный труд устраивал лишь дебилов, а сложная,связанная с техникой и властью работа сводилась к минимуму и доверялась лишьабсолютно надежным людям.

На планетах хроноколоний основную массу недовольныхпоглощало сельское хозяйство. В производстве продовольствия можно былоразбогатеть и сделать невиданную карьеру. Правительством такой отток населениятолько поощрялся. Земля же в крестьянах попросту не нуждалась.

Я задремал, слушая сквозь сон пояснения оператора: мыпролетали над станцией связи Абаза, над тувинским заводом гипердвигателей, надграницей испытательного полигона… Глянув вниз с высоты нескольких тысяч метров,я увидел желто-бурую степь с разбросанными по ней черными пирамидками. Наднекоторыми воздух дрожал жарким маревом, одна пирамидка тускло светилась. Я нестал интересоваться, что там испытывают на бывшем ядерном полигоне. Навернякане меньшую гадость.

Потом под нами проплыла голубовато-белая полоска Балхаша.Оператор сообщил, что управление берет алма-атинская станция, и попрощался.

Согнав сон, я еще раз продумал свои действия. Обосноваться вгостях у местного предводителя роддеров. Сменить одежду — в ближайшемнеавтоматическом магазине, выбирая вещи попроще и подешевле. Найти парк, где мыкогда-то встретились с Терри, и ждать ее там каждый вечер. Если парк ещесуществует.

Флаер начал заходить на посадку — довольно резко, ногравикомпенсатор избавлял от неприятных ощущений. Я уставился сквозь прозрачныйколпак кабины, разглядывая лежащий у подножий Алатау город.

Вот так возвращение на родину…

Лозунг «Превратим Алма-Ату в город-сад!» мне всегданравился. Несмотря на его утопический оптимизм и приказной тон. Но нельзя жепревращать лозунги в реальность так буквально! Подо мной раскинулосьярко-зеленое море с целым архипелагом разноцветных островков-домиков. Надожившей утопией в нереально чистом, лишенном и следов туч небе взлетали,опускались и просто парили яркие точки флаеров. Мне стало не по себе. Я любилпрежнюю Алма-Ату — и понял это лишь сейчас. Конечно, я никогда не считал венцомархитектурного творчества гостиницу «Казахстан», президентский дворец или бани«Арасан». Ну а хрущевские многоэтажки или элитарные монолитные дома в микрорайоне«Самал» должны были развалиться сами собой. С этим все вполне ясно. Но какая-топреемственность в архитектуре должна существовать? Я не видел даже следов тойчеткой «шахматной» планировки, которая мне всегда нравилась. Живописныйбеспорядок, зелень садов и разноцветные домики. Выделялись лишь несколькобашен, белоснежный дворец в центре и беспорядочное нагромождение огромныхтускло-зеленых шаров на горе Кок-Тюбе, занявшее место телевышки… Да ещенесколько цилиндрических матово-зеркальных строений в разных точках города —различающихся размерами, но явно созданных по одному проекту. Красиво, но этоуже не мой город! Он исчез бесследно…

— Когда город приобрел такой вид? — спросил я.

— Реконструкция Алма-Аты проводилась после землетрясения дветысячи семидесятого года.

Голос был безупречно правилен. На этот раз почему-то я былуверен, что говорю с автоматом.

— Высотные здания не строятся по соображениям безопасности?

— Высотные здания… — наступила пауза. Похоже, вопросоказался нестандартным. — Высотные здания строятся. Они абсолютно надежны.

Я молча кивнул. Действительно, кто же предпочтетиндивидуальному коттеджу квартиру в многоэтажном доме? Все производстванаверняка вынесены далеко за пределы города. А конторы, институты, прочаяадминистративная дребедень стали просто ненужными с развитием телекоммуникаций.

— Мне нужен дом Нурлана Кислицына, бывшего роддера, — сказаля, с любопытством ожидая ответа. Для каждого автомата существует свой пределдостаточности информации. Хватит ли флаеру таких скудных данных — илипотребуется точный адрес? Я взглянул на листок с адресом руководителяроддер-клуба. Улица Курмангазы, дом 567-28. Надо же, название улицысохранилось…

— У вас назначен визит? — поинтересовался автомат.Информации, видимо, хватило.

— Нет.

— Тогда посадка будет произведена на ближайшую общественнуюстоянку. Вам необходимо, выйдя из флаера, пройти через подземный переход суказателем «Улица Курмангазы», повернуть направо и…

— Выдай информацию на пленке, — приказал я.

Больше всего меня поразило то, что улицы не былиасфальтированы. Разумеется, никаких движущихся тротуаров, многократно воспетыхфантастами, я тоже не обнаружил.

Улица, прямая и широкая, с матовыми шарами светильников натонких металлических столбиках, была покрыта травой. Мягкой зеленой травой,ровной, как корты Уимблдона. Я наклонился, пытаясь вырвать травинку. Какое там!Она оказалась упругой и прочной, словно резина. Но, бесспорно, настоящей.Вглядевшись, я увидел, что под густым слоем травы уложена твердая пористаямасса. Земля, очевидно, была еще глубже.

Стараясь придать себе невозмутимый вид, я пошел по обочине.Машин не было, и редкие прохожие брели по улице совершенно свободно. Неужелиназемный транспорт канул в прошлое? Я посмотрел вверх — разноцветные каплифлаеров казались слишком малочисленными, чтобы взять на себя все перевозки.Может, им просто некуда спешить, моим потомкам?

Надо признать, что потомки выглядели вполне респектабельно.После встречи с роддерами я ожидал увидеть полный беспредел в одежде, нобольшинство прохожих одевались куда привычнее. Вот, например, идущий навстречупарень — в узких темно-синих брюках, голубой рубашке… то есть зеленой…золотисто-коричневой.