Младшая сестренка Вегарда вполне могла бы победить. Вегард любит прыгать в длину. А сестренка стоит около ямы для приземления, с рулеткой и метлой наготове. Вылитая маленькая ведьма, особенно когда наденет черную футболку. Сначала она замеряет длину прыжка. А потом метлой сметает и разравнивает песок. Это специальный песок, поэтому Вегард внимательно следит, чтобы она сметала весь песок обратно в яму. Повезло Вегарду с сестренкой. Еще у него есть братишка, но тот совсем маленький. Вегард хочет, чтобы он сидел у планки с красным и белым флажками в руках. Когда по телевизору показывают большие соревнования – чемпионат мира или Олимпийские игры, – на одной линии с бруском сидит арбитр, который поднимает красный флаг, если спортсмен заступил за линию, и белый флаг, если прыжок засчитывается. Это ведь проще простого. Но младший брат не хочет сидеть с флажками. Он только один раз согласился – это было на следующий день после Дня независимости, поэтому в руках он держал флаг Норвегии. Но он им размахивал все время, так что никакой пользы не вышло.

Франк и Оскар пришли к Денисе в ее игровой домик. Вообще-то они слишком большие для игрового домика, но Дениса взяла с собой пневматическую винтовку, а ее родители придут домой с работы только через полчаса. Стрелять Денису научил папа. Сначала она стреляла по мишени, прикрепленной к стене, но очень быстро поняла, что гораздо веселее палить по движущейся мишени, которая говорит «квэ-э-э», когда пластиковый шарик попадает ей в мягкое место.

Что в пневматической винтовке хорошо – она стреляет практически бесшумно. Что в ней плохо – быстро не зарядишь. А потом нужно еще долго прицеливаться. Получается сделать всего три-четыре выстрела в минуту. Они упражнялись в стрельбе по чайкам, а чайки, как известно, птицы прожорливые. Кучу сморщенной картошки и черствого хлеба, наваленную на берегу у самой воды, они растаскивают за пару минут.

Дениса уложила ствол винтовки на подоконник и прицелилась, от старания закусив кончик языка. Когда пулька попала в чайку, та вздрогнула и громко крикнула, а затем напала на соседнюю чайку. Видимо, она решила, что соседка клюнула ее в зад. Франк, Дениса и Оскар стреляли по очереди. Они не знали, отскакивают ли пульки или застревают в теле чаек. Не знали, больно ли птицам от пулек. Чайки все время орут как резаные, стреляли в них или нет. Так что кто его знает.

Но смотреть, как чайки ссорятся, весело. Главное – не задерживать очередь и не отвлекаться на смех. Стреляющий должен сосредоточиться. Смеяться можно тем, кто не стреляет.

В конце концов чайки заподозрили неладное – видимо, услышали доносящийся из игрового домика смех. Да и еда закончилась, так что они полетели прочь.

Одна из чаек влетела прямо в стену сарая и бухнулась на землю. Пару раз возмущенно крикнула, а потом снова взлетела и устремилась за другими.

– Упс! – сказал Оскар, который стрелял последним.

– Похоже, она ранена, – заметил Франк.

– У птиц глаза расположены по бокам головы, – подумала Дениса вслух. – Может, пуля влетела ей в один глаз и вылетела из другого?

Она забрала у Оскара винтовку и сильно дунула в ствол, как будто это был дымящийся револьвер из американского вестерна. Франк тоже так делал – только не с винтовкой, а с карандашом, наточив его как следует.

Дениса убежала в дом, чтобы вернуть винтовку на место до возвращения родителей.

– Представь, что будет, если птица ослепла, – сказал Оскар по дороге домой.

– Да уж, – согласился Франк. – Как она будет добывать еду?

– Не буду участвовать в конкурсе на добриллион, – заявил Оскар.

– Ей, наверное, придется поселиться на свалке, чтобы прокормиться, – сказал Франк.

Писем в почтовом ящике у мамы и Франка не оказалось, зато там ждал крыжовник – подарок от соседки. У нее в саду рос белый крыжовник, и она сварила из него варенье. Разлила его на десять баночек, закрыла синими клетчатыми крышками и наклеила этикетки. Перевязала ленточками. И положила банки к соседям в почтовые ящики. Франк с мамой намажут варенье на бутерброд, планировала соседка, или на вафли. И подумают: какая добрая у нас соседка! Сколько труда она вложила: собрала крыжовник, почистила, сварила варенье, разлила по баночкам. А потом просто раздала людям. Не она ли заслуживает получить миллион?

В поселке внезапно стало так много добрых людей! Две пожилые, но очень активные дамы взялись красить флагштоки. И как только они наверх забираются, подумал Франк, когда ему рассказали. Но они, конечно, снимали флагштоки с подставки. Как-то раз он увидел их в палисаднике одного дома рядом со школой. Они стояли, одетые во все белое, рядом с лежащим на невысоких подставках флагштоком – как врачи над больным. На перемене им пришлось разгонять первоклашек, которые хотели пройтись по флагштоку, как по канату. «Вы его погнете, – ворчали они. – Или наследите!» А если кто увидит на флагштоке следы, ведущие вверх или вниз, он наверняка испугается.

А один пенсионер взялся учить иностранца смягчать «Л» в нужных местах. Иностранец приехал из страны, где «Л» всегда звучит твердо, и потому говорил «хлэб» и еще «лэс», «слэды» и «плэвать».

– Надо просто выгнуть язык кверху, – объяснял пенсионер, – и все получится!

И фермер Рольф добрый. У него остались лишние стройматериалы. И вот как-то в субботу он позвал ребят пилить и стучать молотками. Удары молотков разносились на весь поселок. Франк с Денисой пришли на звук. Когда молотком стучал Рольф, звук был такой, как будто большой медведь идет, а когда за дело принялись ребятишки – будто медвежата за ним пробежали.

Рольф решил устроить несколько площадок для мини-гольфа!

Ничего сложного, сказал он. Нужно только найти широкую длинную доску, несколько плашек, а потом разметить всё карандашом и распилить по намеченному. Зеленого покрытия, по которому должен катиться мяч, у них не было, но Рольф отправил ребят по домам поискать остатки ковролина. У всех есть остатки ковролина, сказал он, лежат в рулоне в кладовке и на чердаке. Потом нужно было измерять, резать и клеить.

Рольф не сам всё делал, а ходил от одного помощника к другому, поправлял и объяснял – как учитель труда. Без его помощи дело вряд ли бы продвинулось: ребятишки приколотили бы свои штаны к доске и передрались за пилу.

Дениса притащила остатки ковролина от игрового домика. Он был красный, с белыми звездами, пролежал скрученным в рулон десять лет, и это отразилось на нем не лучшим образом. Они раскатали рулон, чтобы измерить длину, но, как только Дениса сошла со своего края, чтобы принести складной метр, ковролин тут же скрутился обратно, будто боялся того, что его ждет, и хотел вернуться в пыльную кладовку.

Рольф поставил на ступеньки крыльца большой кувшин морса, стопку бумажных стаканчиков и положил рядом черный маркер. Неподалеку, на безопасном расстоянии от молотка, сидел кот и наблюдал за процессом.