глины «материал» он считал спрятанным навечно. Нет тел — нет дел! Хозяин был к нему добр. Они вместе промышляли мародерством в разоренных селах Луганской области, а когда пришло время рвать когти, тот выправил ему новые документы, и они сбежали в Россию. В страну, которую Саня ненавидел. Хозяин намекнул ему однажды, что нынешняя работенка — что-то сродни испытательного срока. Пройдешь достойно — придумаем что-нибудь веселее и без криминала! Саня напивался в дым, а наутро жгло в груди и немела левая рука, будто он ее отлежал во сне.

— Вещь-то, походу, старинная, цены немалой! — сказал Гриша, внимательно изучая кольцо.

— У тебя что, денег нет?

— Хозяева щедрые! — ответил худой и выразительно похлопал себя по карману комбинезона. — Деньжат всегда жалко, а это, — он кивнул на обугленный труп, похожий на выброшенный приливной водой труп тюленя, — халява!

— Воняет здесь, а трактора нема! — как мантру, повторял шофер.

— Вонь, как в аду! — согласился Гриша. — Остальных шмонать будем?

— Смысла нет. Этот горелый был, вот гайку и прошляпили. — Саня подозрительно посмотрел на напарника. — Ты камеру выключил?

— Она с прошлого раза не работает! Зерцало всевидящее! Человек не деньгами, а разумом богатеет!

Черное дуло камеры безжизненно застыло в верхнем углу лобового стекла.

Саня надел респиратор, закрывающий нижнюю часть лица, вытащил из кабины тяжелый ранец с двумя баллонами за спиной. От баллонов шел тонкий шланг, увенчанный длинной блестящей трубой. Он продел руки в лямки, тронул пальцами вентиль, раздалось тихое шипение, словно ядовитая змея приготовилась ужалить жертву. Гриша респиратором не пользовался. Он осушил банку с кислородным коктейлем и громко рыгнул. Крыса метнулась в щель между поржавевшим холодильником и сваленными в кучу обломками древесины. Остальные животные разбегались в разные стороны. Серые спины мелькали среди пакетов с мусором.

— Почему на эту свалку ездим? — спросил Гриша.

— Замок видал на воротах? — прогудел голос, сдавленный маской. — Запретная зона. Уже больше года. Лишних глаз здесь нет, и то хлеб!

— Ах ты, сыть белоглазая!

— К делу! — выдохнул шофер, и из сопла вырвалась струя пламени.

Животные зашлись истошным визгом, коричневые тельца превратились в корчащиеся обугленные мешочки. Саня поднял ствол огнемета к небу, десяток ворон вспыхнули, как летающие факелы.

— Жги! — заорал Гриша.

Он уселся на бампер грузовика, свесил ноги, обутые в тяжелые башмаки. С протектора стекали на землю комья липкой глины. Крыса дрожала, забившись под толстую крышку холодильника. Металл раскалился, как горячая сковорода. Перекрывая запах гниения над землей плыл отвратительный смрад паленой шерсти, перьев и мяса. Толстяк прикрыл вентиль, огненная полоса облизнула раструб и скрылась в черном сопле. Прижав ладонь ко лбу, Гриша наблюдал за удаляющейся стаей.

— На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны! — Он смешно каркнул, передразнивая галдящих птиц.

Саня опустил ствол огнемета в сторону сваленных туш, запах горящей плоти перекрыл миазмы фенола. Гриша соскочил с бампера, на землю упала банка.

— Ты видел это?!

— Что?!

— Там! Оно пошевелилось!

— В мозгу у тебя пошевелилось! — грубо сказал толстяк. Он снял респиратор, медленно наклонился вперед. — Ни черта не вижу! Спалим материал и валим отсюда, пока бомжи не приперлись. Скинем гайку, сходим в бар.

— Померещилось!

Гриша сплюнул на землю, но попал на собственный башмак. Саня хотел отпустить шутку, но труп откатился в сторону, и на поверхность выкарабкался мускулистый обнаженный человек. Он глубоко вздохнул, словно подводный ныряльщик, и закашлялся.

Гриша громко закричал, прячась за спину товарища.

— Пали!!! Саня, пали его!

Шофер растерялся.

— Ты чё?! Он ведь живой!

— Пали суку!

Гриша подскочил к нему и нажал вентиль, из дула вырвался сноп пламени. Человек проворно упал за землю, огненная полоса пронеслась в десятке сантиметров над плечами. От жара у него заискрились волосы на голове.

— Не надо! Что вы делаете?! — закричал он.

— Пали, Саня!!! — надрывался Гриша. — Жги гада, сыть белоглазая!

Шофер испугался. Следовало связаться с хозяевами, но этот нечеловеческий вопль лишил его рассудка. Он попятился, запнулся ногой за выступающую корягу и упал навзничь. Под тяжестью его веса щелкнул вентиль, косые пряди пламени смазали по груди напарника, синий комбинезон вспыхнул, как прелая бумага. Раздался долгий крик, полный муки и боли. Толстяк инстинктивно схватился голой рукой за раскаленный ствол огнемета. Он не заметил, что жадный огонь охватил его ступни. Сигнал боли достиг мозга, когда лиловые языки уже добрались до его коленей. Он покатился по земле, пытаясь сбить пламя. Его кончина была не столь мучительна, как у товарища. Больное сердце остановилось до того, как кожа начала обугливаться. Дуло огнемета захлебнулось. На земле полыхали островки пожара.

Мирно урчал мотор внедорожника. Над пепелищем поднимались сизые хлопья тумана. Крыса выбралась на поверхность. От горячей щетины шел влажный пар. Поблескивая черными бусинками глаз, животное видело, как человек достал из кабины фургона старую куртку, грязные штаны. Матово загорелась зеленая лампочка возле лобового стекла, и внимательный черный глаз с тихим жужжанием повернулся ему вслед.

Вдоль дороги выстроились в ряд стройные тополя. Ближе к ночи кончилось дизельное топливо. Мотор грузовика недовольно фыркнул и умолк. В наступающих сумерках обгорелые тела походили на две черные туши. Лишенные живительной влаги, они ничем не отличались от трупиков несчастных животных и птиц. Такие же черные угли.

Глава 5

— Ты видела когда-нибудь выражение лица своего мужа, когда занимаешься любовью?! Не видела! А я видела! Занимаюсь я любовью, и тут в комнату заходит муж! Ну и лицо у него было!

Оксана прыснула в кулачок.

— Димка, ты пошляк!

— Щадя твое целомудрие, я рассказал этот анекдот в пристойной форме.

— Могу себе представить, как он выглядит в непристойной версии!

— Жена друга — все равно что сестра.

— Как ты мог работать менеджером по продажам, Семенов? Ты ведь школу едва окончил!

— По статистике, люди, которые после девятого класса мешают пиво с водкой, после окончания школы мешают цемент с песком!

Оксана громко расхохоталась.

— Мне повезло, — сказал Семенов. — Вот друг Гутов — другое дело! Светлая голова!

— Эта светлая голова спит на полу, как дворняжка с помойки!

— Пойду его проверю…

— Животик ему почеши!

— Это не по моей части, хотя для друга на все готов!

Семенов тихо отворил дверь в гостиную.

— Кис-кис!

Он почесал спящего Романа за ухом.

— Ты проверь, он сухой или белье менять пора?!

Оксана бесшумно смеялась, прижав ко рту ладонь.

— Не тот Гутов человек, чтобы обмочиться, — сказал Семенов, вышел на кухню, притворив за собой дверь. Было слышно, как хлопнула пивная пробка, раздалось тихое бульканье.

Роман открыл глаза. Казалось, он и не спал вовсе. Провел несколько часов в