–Отличный, мать вашу, подгон,– рычу я отражению в зеркале. Затем я возвращаюсь в спальню, сажусь и смотрю на планшет.

Кознакомлению– немедленно,– все так же настаивает он.

–Ну, погнали, родимый.– Янажимаю на надпись, и по экрану бегут строчки:

Уважаемый Участник!

Благодарим за согласие участвовать в экспериментальном режиме Юрдона—Фиоре—Хант (если вы не помните, что давали свое согласие, нажмите ЗДЕСЬ,чтобы прочитать заявление, которое вы подписали перед последним резервным копированием). Надеемся, что вам понравится в нашем эксперименте. Мы подготовили для вас вводный курс доктора Фиоре. Первая лекция начнется через 1294секунды. Винтересах надлежащего погружения в роль советуем вам уже сейчас надеть полагающуюся Вам по роли ретроодежду (см. ящик под стулом).

После лекции состоится приветственный фуршет, где у Вас будет возможность встретиться с другими участниками эксперимента, задействованными на данный момент.

Яморгаю. Перечитываю сообщение, стремясь найти хоть какую-нибудь зацепку или двусмысленность. Ни хрена я не подписывала! Или… подписывала? Похоже, все-таки подписывала– или это последствия взлома. Яжму на ссылку– всё чин чином: мой уникальный 16-значный идентификатор и отпечаток пальца в придачу, распознаваемые модемом как легитимная подпись. Яподписала контракт, где говорится, что я обязалась жить в экспериментальной подсети под вымышленным именем Рив в течение следующих… ста мегасекунд? Три года? Ипока я там, мои гражданские права регулируются двусторонним соглашением: я не отказываюсь от основных прав разумного существа, меня нельзя пытать и подвергать промывке мозгов, но и сложить обязанности испытуемого я не могу, если на то не даст добро вышестоящее руководство проекта.

Яловлю себя на том, что учащенно дышу, колеблясь между облегчением оттого, что не стала жертвой кражи личных данных, и опасением из-за масштабов того, на что я подписалась. Уних есть право в одностороннем порядке изгнать меня (это нормально– если захочу выйти из игры, надо просто всех достать) и диктовать мне, в каком теле жить. Расклад максимально хреновый: в ряде прочих драконовских положений я с огромным неудовольствием нахожу согласие на контроль моих действий путем непрекращающегося и повсеместного наблюдения. Мой тематический раздел– «Паноптикум Темных Веков». Интересно, что меня вообще туда толкнуло? Мелким шрифтом в соглашении набран пункт «Компенсационные льготы».

Ага.

Во-первых, сама Схоластия гарантирует участникам эксперимента все компенсации и готова ответить на любые претензии. Так что, если мои права будут ущемлять, я могу на них подать в суд– а глубина карманов у ребят, я так понимаю, приближается к бесконечной.

Во-вторых, вознаграждение крайне удовлетворительное. Произвожу краткие подсчеты и выясняю, что за три года пребывания в клетке для хомячков мне сулят сумму, коей хватит на безбедное существование на свободе на срок, минимум в три раза больший.

Успокаиваюсь понемногу. Никакого взлома– я пошла на это добровольно, и у затеи даже есть плюсы. Мое второе «я» не рехнулось– уже плюс. Мне приходит на ум, что плохим парням, кем бы они ни являлись, будет очень трудно добраться до меня внутри экспериментального государства, доступ к которому возможен только через единственные Т-ворота, охраняемые брандмауэром и лучшими силами Схоластии.

Предполагается, что я играю роль персонажа исторического периода, в который мы якобы живем: ношу тело, которое не похоже на мое; использую псевдоним и фальшивую личность и не обсуждаю внешний мир ни с кем в исследовании. Это значит, что любой враг, явившийся по мою душу, столкнется с колоссальной болью в заднице– не зная, как я выгляжу, не имея права расспросить тех, кто знает, в нужном ему контексте, да и без толкового оружия он едва ли меня прищучит. Вобщем, если пан, я буду на коне, а если пропал– может, что-то прояснится с моей личностью. Вероятно, мне даже позволят сохранить полезные воспоминания.

Ядостаю обещанный ящик с одеждой и морщу нос. Барахлишко не воняет– оно просто странное, зато исторически точное, как планшет и обещал. Вкомплекте– странная черная туника, предельно просто скроенная, оставляющая руки и голени голыми (верх непрактичности) и черная куртка, которую можно одеть поверх. Обувь– пара черных лакированных лодочек, функциональных лишь в зоне сильной гравитации, но с причудливыми заостренными носками и каблуками, сужающимися к острию длиной в три-четыре сантиметра. Нижнее белье довольно простое, но требуется время, чтобы понять, что ноги нужно просунуть в фигню из растягивающегося нейлона. Ноги, кстати, без плотного волосяного покрова– таковой у меня только на голове. Да, это ортотело со всеми вытекающими последствиями, но не такое пропащее, если подумать. Якачаю головой.

Страннее всего то, что ткань предельно тупая– и грязь не отталкивает, и кожные бактерии не жрет, уже не говоря о том, чтобы реагировать на обновление стиля или настрой того, кто ее носит. Никаких вместительных карманов: Т-ворота нигде не предусмотрены– ни в рукавах, ни в подкладке куртки. Когда их изобрели-то? Может, на мой век перепадет нормальная интеллектуальная одежда. Яполностью облачаюсь, оглядываю себя в зеркале в ванной. Сволосами такой длины меня ждет много проблем, но никаких средств для их нормальной организации, кроме эластичного каучукового кольца, мне не дали. Ладно, пока и так сойдет– потом обрежу до разумных пределов.

Что ж, теперь мне ничего не остается, как пойти на ознакомительную лекцию и «приветственный фуршет». Так что я беру свой планшет и через дверь покидаю комнату.

* * *

По ту сторону двери– длинная узкая зала. Ятолько что вышла из одной из дюжины дверей на трех стенах, выкрашенных в стерильный белый цвет. Пол выложен плиткой из черного и белого мрамора. Четвертая стена напротив моей двери покрыта чем-то, в чем я через некоторое время различаю листы дерева– настоящего мертвого дерева, срубленного и расколотого на щепки,– с двумя проходами по обе стороны. Видимо, где-то там и будет лекция. Хотя я не понимаю, почему бы не провести ее онлайн. Яиду к ближайшей открытой двери. Меня раздражают мои туфли– они издают неприятное цоканье при каждом шаге.

Вцентре большого зала уже сидят семь или восемь человек на выставленных в несколько рядов и, казалось бы, неудобных стульях, обращенных к подиуму на фоне выкрашенной в белый цвет стены. Мы– нужно привыкнуть к тому, что я вызвалась добровольцем, хотя сейчас я себя так не чувствую,– все тут более-менее одинаковые мужчины и женщины в глупых ретрокостюмах. Кажется, они руководствуются неким сложным набором правил, определяющих, кому какую одежду разрешено носить, и все мы носим удивительно много тряпок, хоть и находимся в среде обитания с контролируемой атмосферой. Уженщин– цельные платья или юбки до колен в сочетании с блузками, закрывающими верхнюю часть туловища. Мужчины носят подходящие по цвету комплекты брюк и курток с рубашками под ними; пояса и воротники выглядят до ужаса неудобными. По большей части одежда– черно-белая или серо-белая, невероятно бесцветная.

Помимо исторических костюмов, наблюдается ряд других аномалий. Насколько я могу судить, ни у кого из мужчин нет длинных волос, а у женщин– коротких. Несколько голов поворачиваются, когда я вхожу, но я не чувствую себя не к месту, хоть и собрала свои лохмы в хвост. Просто еще одна обезличенная фигура в ретроприкиде.