— Я бы не назвала это «смотреть». Садится перед ним и открывает рот. А потом дня три приходит в себя.

— Три дня — это еще куда ни шло. У Джозефа уходила неделя.

— Джозеф отдал нам свой телевизор, — сказала Франсуаза.

— Почему?

— Он ему надоел.

Франсуаза встала и снова подошла к кровати. Подумала и добавила:

— По-моему, он полгода «Амадея»[5]по кругу смотрел… Ему осточертело. Он сказал, что на место телевизора поставил микроволновку!

— Это я уже поняла. Может, и правильно… Правда, глядя на микроволновку, он не обогатит свой запас слов!

— Не волнуйся, — сказала Франсуаза. — Для этого у него есть Андрес. Да потом — и без того хватает… А то скоро вообще перестанем их понимать.

— Если они остановятся на «Убитых ноль», все в порядке… Ну, так я закругляюсь.

— Ладно, целую.

— Я тебя тоже.

— Спокойной ночи!

Франсуаза улыбнулась, повесила трубку и присела на кровать.

El camino del amor, — сказала она своему животу, — Путь любви. Слышишь, малыш?

Она погладила живот, подумала немного, опять улыбнулась и начала свой рассказ:

«Однажды Юк-Юк пришел к эскимосам…».

И тут же остановилась.

Так хотелось выкурить сигарету, что ни о чем другом она и думать не могла. Тем более о Юк-Юке.

Она отложила свою историю на потом, встала, набросила на плечи пальто и вышла из комнаты. Тихонько прошла по коридору, закрыла дверь в комнату Джеймса, осторожно спустилась по лестнице, открыла входную дверь и вышла в сад.

Выбравшись на свежий воздух, Франсуаза обошла вокруг дома и оказалась под окном своей спальни. Пошарила ногой в траве и нашла выброшенную пачку сигарет. Наклонилась, подняла ее и вытащила одну сигарету.

Но тут она поняла, что давно уже не носит с собой зажигалку. Кусая губы, вернулась домой. Отправилась на кухню, зажгла свет, взяла коробок спичек и остановилась.

Вздохнула.

Села за кухонный стол, положила пачку перед собой и долго ее разглядывала.

Положила одну руку на живот, а другой принялась вытаскивать сигареты одну за другой, громко считая: «Одна… две… три… четыре… пять… шесть… семь».

Посмотрела на эти семь сигареты, положила вторую руку на живот, и, придерживая живот обеими руками, стала бороться с желанием поплакать. Боролась-боролась, опять боролась-боролась, но поняла, что курить все равно хочется, и переменила тактику.

Нашла на столе чистый лист бумаги и положила на него сигареты.

Невольно начала улыбаться.

Выдвинула ящик стола, достала клеящий карандаш и принялась аккуратно наклеивать сигареты на бумагу.

Приклеив седьмую, Франсуаза оглядела свою работу и задумалась. Потом встала, зашла в гостиную, зажгла свет и открыла книжный шкаф. Пробежалась глазами по книгам Джеймса, быстро вытащила одну из них: «Скотный двор». Помедлила немного в нерешительности, но в конце концов решила: «Джеймсу она все равно не нужна».

С книгой в руках она вернулась на кухню и снова села. Пролистала книгу и остановилась на рисунке с осликом. Улыбнулась и вынула из ящика ножницы. Аккуратно вырезала ослиную голову и наклеила на бумагу рядом с сигаретой. То же самое проделала с кроликом, коровой, гусем, бараном и петухом и, наконец, продолжая улыбаться, вырезала и наклеила рядом с седьмой сигаретой голову поросенка.

Потом взяла цветные карандаши и нарисовала вокруг голов зверюшек разноцветные облачка дыма. Подумала, как назвать свой коллаж, и черным карандашом надписала вверху листа: ВСЕ КУРЯТ, КРОМЕ МЕНЯ.

Довольная собой, Франсуаза взяла скотч и прикрепила коллаж к кухонному шкафчику. По очереди осмотрела курящих животных, задержалась на поросенке и наконец решила, что дело сделано.

Убрала все со стола, отнесла книгу в гостиную и медленно поднялась по лестнице. Проходя по коридору, приоткрыла дверь в комнату Джеймса и вернулась к себе в спальню.

Сняла пальто и опять легла на кровать.

Какое-то время рассматривала потолок, потом проверила, взял ли Андрес с собой мобильник и набрала его номер.

— Это женщина моей мечты?

— Как ты, любимый?

— Все хорошо. Сижу на скамейке у озера и пиво пью.

— Ты нашел круглосуточный магазин?

Андрес бросил взгляд на упаковку с пивом у своих ног.

— Нет, — признался он, — просто взял то, что было в холодильнике.

— Вижу тебя на берегу озера.

— И что ты видишь?

— Вижу… Вижу… уток… они смотрят на мужчину… мужчину в теплом пальто… он курит и пьет пиво!

— Неплохо, — улыбнулся Андрес, и сам представил себе все это. — Только на самом деле не так уж холодно, и я в куртке.

— Действительно, вижу: ты в куртке. Должно быть, утки ошиблись… Сейчас ночь, они не разглядели.

— Сейчас полнолуние… я вижу даже противоположный берег…

— Понятно… Значит, утки не ошиблись. Просто они не отличают пальто от куртки. Им плевать на одежду… У них ведь ее нет.

— Ладно, ладно, — засмеялся Андрес.

— Ну и как там поживают утки?

Андрес вынул зажигалку, поднес ее к лицу, зажег, но тут обнаружил, что забыл взять сигарету. Стал шарить по карманам.

— Нормально. Освальд наконец понял, зачем ему клюв. Ты не спишь?

— Si, si… Сплю и говорю с тобой…

— А с чего это ты вдруг называешь меня Сисси[6]?

— Как хочу, так и называю.

— Ну, знаешь ли, все-таки я не молодая императрица.

— Да, ты прав… Но у тебя сейчас трудные годы.

— Что правда то правда, — согласился Андрес, наблюдая за утками. И отпил из следующей бутылки за их здоровье.

— Кстати, ты так и не вспомнил название фильма?

— Нет, — ответил Андрес. — Да ладно, наплевать.