— И не мечтай! Можешь сделать еще одну попытку.

— Давай… Ну-ка. Сейчас ты скажешь: «Вот болван!»

— Вряд ли.

— Помнишь школьного учителя, который запретил Джеймсу рисовать на перемене?

— Вот болван!

— Ну вот, пожалуйста.

«Какой болван!», — подумала Франсуаза, начиная нервничать. Потом успокоилась и сказала, как можно ласковее:

— Хорошо бы ты все же вернулась.

— Не уверена, что Джозеф тоже считает, что это «хорошо».

— Ты совсем дура?

— Спорный вопрос… А вот если я действительно вернусь, боюсь, Джозеф будет дико разочарован. Не скажешь, чтобы я похорошела!

Франсуаза снова начала нервничать.

— По-моему, ты совсем сбрендила. Да это просто оскорбительно для него — то, что ты несешь… Да набери ты хоть двести кило и покройся прыщами с ног до головы, он будет целовать тебя три дня без остановки!

— А на четвертый?

— На четвертый Клара решит заняться спортом или посетить дерматолога.

— Ненавижу дерматологов.

— Ничего, потерпишь.

— Только этим и занимаюсь! Ты бы видела последнюю пьесу, в которой я играла! Диалоги просто тошнотворные!

— Например?

— «Я так люблю ночь — эту непотребную шлюху… Люблю в ночи ее стыдливость, высшую стыдливость старых потаскух…».

— Ужас!

— Ну да… Учти, это перевод. В оригинале было еще ужасней.

— Но ты наверняка можешь найти что-то получше.

— Наверно… Не знаю. Мне плевать.

Франсуаза вытянула ноги и попыталась удержать их на весу. Поморщилась и опустила на пол.

— Было бы здорово, если бы Джозеф написал пьесу, а ты бы в ней сыграла.

— Ну уж дудки!.. Вот радость: каждые пятнадцать минут превращаться в какого-нибудь зверя!

Франсуаза посмотрела на свой живот и положила на него руку:

— Согласна, это не просто.

— Все равно что играть в баснях Лафонтена или в сказке о Винни-Пухе.

Франсуаза попыталась представить Клару в роли Винни-Пуха и поняла, что сморозила глупость. Улыбнулась и объявила: «За мастерство перевоплощения приз получает Клара Гиттар, исполнительница роли Поросенка!».

— Спасибо, спасибо… Чтобы вжиться в эту роль, я полгода прожила в свинарнике.

Франсуаза зааплодировала, похлопывая себя по животу.

— Ты только представь!

— Что?

— Полгода в свинарнике!

— Все лучше, чем в театральной труппе.

— Ты преувеличиваешь.

— Пожалуй… Всем людям свойственно преувеличивать.

— Но это не значит, что ты должна делать, как все, — сказала Франсуаза.

— А я думаю, что должна.

— Вот как! Я вижу, твои скитания пошли тебе на пользу!

— Давай не будем об этом… Уж лучше про театр.

— О, Господи… Да что о нем говорить, о театре-то!

— Вот и я о том же. К счастью, всегда можно пойти в кино!

Франсуаза встала с кровати, подошла к окну и уселась на подоконник.

— Я так давно не была в кино, — сказала она: — Последнее, что видела, — «Пэт Гэррет и Билли Кид»[1].

— А я хожу в кино постоянно.

— И что ты смотрела в последний раз?

— «Магнолию»[2].

— Не слышала… А до нее?

— «Магнолию».

— А еще раньше?

— Ту же «Магнолию».

— Понятно… надо и мне ее посмотреть, эту «Магнолию», — сказала Франсуаза. — Кстати: ты случайно не помнишь название фильма, который вы смотрели втроем, когда я лежала в больнице?

— Понятия не имею.

— Как же так! — воскликнула Франсуаза, слезая с подоконника. Она стала ходить взад-вперед по комнате, почесывая голову. — Черт, Джозеф и Андрес целую ночь пытались вспомнить! Ну, постарайся! Что-то про Мексику, судя по всему, совершенно идиотский…

— А, знаю, знаю!

— Говори скорей!

— El camino del amor[3]… Путь любви.

— Точно! Черт возьми!.. Как удачно, что ты позвонила!

— Спасибо. Но теперь я закругляюсь.

— Уже?

— Да… Мне надо прибраться.

— Ладно, — сказала Франсуаза. — А я поговорю со своим животиком.

— Будешь рассказывать истории про Юк-Юка?

Франсуаза замерла на месте, свободная рука повисла в воздухе.

— Ты знаешь о Юк-Юке? — с изумлением спросила она.

— Да, я как-то раз подслушала тебя, когда ты была беременна Джеймсом… ты думала, я сплю.

— А почему ничего не сказала?

— Ну, не сказала… В общем могла, конечно. Но так не хотела тебя прерывать… Я пересказала твою историю Жозефу.

— Ему понравилось?

— Очень.

Франсуаза села прямо на пол.

— И про что я в тот раз рассказывала? — спросила она.

— Юк-Юк залез на дерево и слушал, как его отец разговаривает с племенем.

— Надо же!.. А я уже и не помню такого…

— А я часто вспоминаю Юк-Юка. Интересно, где он сейчас?

— Кто?

— Юк-Юк.

— В Арктике, — ответила Франсуаза.

— Он ушел из племени?

— Да. Временно. Решил попутешествовать.

— Передавай ему от меня привет.

— Убитых ноль.

— Чего-чего?

— Извини, это все Андрес… С тех пор как он обнаружил, что ОК означает «Убитых ноль», это у него стало любимой присказкой[4].

— ОК значит «Убитых ноль»? А, ну да… А как он до этого додумался?

— Думаю, смотрел какую-нибудь передачу по телевизору.

— Андрес смотрит телевизор?

Франсуаза задумалась: «так смотрит ли ее муж телевизор?»