— Да, для этого сачок нужен! — подтвердила Настя, тем самым подкинув мне отличную идею. Что ж, вертолётики их не впечатляют — посмотрим, как работают игрушки попроще…

Мы вышли ещё раз прогуляться после ужина на сон грядущий. Было ещё светло, но на город уже начала опускаться вечерняя прохлада. Настя еле заметно поёжилась и потёрла ладошками плечи.

— Как ты добираешься в общагу? — спросил я её.

— Откуда вы знаете, где я живу? — удивилась она.

— Навёл справки. Это несложно, с современными средствами связи…

— Я стараюсь заметать следы.

— Все не заметёшь. Так что насчёт транспорта?

— Автобус, выбор не велик.

— Давай я тебя подвезу.

— Ни за что! Чтобы я села в тот самый автомобиль, который перегородил дорогу нам с Веней и подкинул потом столько забот…

— А что это, кстати, за пацан на инвалидном? Родственник твой?

— Нет, подопечный.

— Ещё один? Сколько можно?!

— У меня стипендия тысяча восемьсот. А ещё кушать что-то надо.

— Да неужели? А я думал, ты принципиально не прикасаешься к деньгам, чтобы не испачкаться, а питаешься солнечным светом!

— Было бы здорово, но я, к сожалению, живой человек из плоти и крови.

— Я те дам, к сожалению! Очень даже к счастью, я привидений с детства боюсь!

Настя улыбнулась, но не рассмеялась. А мне хотелось услышать её смех.

— Ладно, не парься, я не на той машине. Батя сказал на ней не ездить, пока не уляжется шумиха в соцсетях. Может, и вообще продаст.

— Спасибо, но я с вами ни на какой не поеду.

— Да почему, блин?! — во мне против воли поднималась волна гнева. Чем я этой пигалице так не угодил? Извинился за своё поведение уже тыщу раз, и веду себя по-человечески — чего ей ещё надо? Стиснул зубы, постарался сохранить вежливый тон: — Я тебе слово даю, что ничего такого не задумал и вовсе не собираюсь тебя как-то расстраивать.

— Тогда зачем это?

— Просто мне хочется… сделать для тебя что-то. Ты, вот, постоянно для других что-то делаешь, и тебя не смущает, что они все тебе по гроб жизни обязаны останутся.

— Что за глупости…

— А как ещё, если ты пытаешься научить детей… ну, это…

— Принимать любовь и заботу.

— Во-во.

— Я считаю, это мой долг, раз есть такая возможность и понимание. Они ничего лично мне не должны.

Ааа, как же она бесит своей святостью!

— Ну вот, значит, и ты мне ничего не будешь должна. Просто поехали. Сделай доброе дело, позволив мне сделать своё.

Уголки её губ еле заметно дёрнулись, она шепнула себе под нос что-то вроде "Хитрец!" — но пошла со мной и села ко мне в машину.

Настя

Машина, на которой теперь ездил Ярослав Дмитриевич, конечно, тоже была очень шикарной, по моим меркам. Иномарка, просторная, и такие комфортные кресла, что не хочется с них вставать и чувствуешь себя если не королевой, то как минимум принцессой.

— Да расслабься ты! — внимательно посмотрев на меня, сказал водитель. — Никто тебя тут не съест.

А я бы и рада, но, как ни стараюсь, не могу поверить в благие намерения сына мэра. Ну нереально это — чтобы он впечатлился моим альтруизмом! Вот если бы я у него на глазах бутылку текилы залпом выпила или станцевала стриптиз со шпагатом — другое дело. Мне кажется, что юноши вроде него чем-то подобным в девушках впечатляются, но никак не добротой или терпением. Однако, разумеется, нет смысла это с ним обсуждать: вряд ли он выскажет вслух свои истинные намерения.

— Я обязательно расслаблюсь, — лживо пообещала я. — Дайте мне время.

— Окей, — он широко улыбнулся, кажется, поверив, что это возможно.

Водил Ярослав Дмитриевич, конечно, ужасно. Разгонялся резко и тормозил, визжа шинами.

— Вы могли бы ехать поспокойнее? — не выдержала я.

— Да это самый спокойный стиль езды, на который способна эта малышка! Я вообще ей воли не даю, сдерживаю постоянно!

— В таком случае это последняя моя поездка на ней. Высадите меня, пожалуйста, я дальше на автобусе поеду. А то поседею раньше времени.

— Ну ты скучная! — фыркнул парень. — Ладно, сиди, я с ней договорюсь…

Он действительно постарался ехать аккуратнее. Всё равно разгонялся не к месту, а через пару секунд тормозил, но было уже не так страшно, и разрешенную скорость мы не превышали.

— Еду, как дед! — ухмыльнулся Ярослав Дмитриевич. — Кто бы из друзей увидел — не поверили бы.

— Я ведь не просила меня везти — это вы настояли…

— Да понял я, понял, Анастейша. К тебе на драной козе не подъедешь, а право за тобой поухаживать ещё нужно заслужить…

— Вы всё неправильно поняли!

— Нет? Так что, пойдёшь со мной на свидание? — его глаза азартно сверкнули.

Нет, я точно в последний раз еду с ним на его машине!

— А это тут причём?! Чем говорить глупости, лучше за дорогой следите!

— Ладно, извини, я неудачно пошутил. Я помню, что ты сказала о своих чувствах ко мне, точнее, об их отсутствии. Но — ты мне нравишься, говорю честно и открыто, без всяких подтекстов. Ты думаешь, наверное, что я только деньги способен ценить и внешний блеск, но — ценно то, что редко, а я таких самоотверженных девушек, как ты, вообще не встречал, и не потому что общаюсь с одними фотомоделями — это миф, который не соответствует действительности. Я в универе учусь — может, и нечасто на парах бываю, но на студенческих тусовках — регулярно. И там разные девушки бывают. Очень разные. Бывают и интересные, в плане каких-то мыслей или увлечений, но всё равно это всё — только о себе. Никто не считает себя обязанным помогать другим людям. Типа, каждый сам за себя, закон джунглей и всё такое.

Меня до глубины души удивила эта пространная речь. Неужели он в самом деле способен на подобные мысли и чувства? Да ну, бред, не может быть! Просто он не такой дурачок, каким кажется сначала — придумал это всё, чтобы… вот тут ступор. Не знаю, чтобы что. Взять с меня нечего. Единственное, что приходит в голову: он закусил на всю эту историю с публичным порицанием и исправительными работами в детдоме и решил так изощрённо мне отомстить: влюбить в себя, а потом жестоко бросить. Звучит бредово и так… по-киношному, но других вариантов нет. Хорошо, что я вне опасности: ни за что не западу на подобного эгоиста и бездельника, даже если он останется последним мужчиной на Земле.

— Спасибо, — скромно ответила я.

Спокойствие и вежливость — два самых непобедимых оружия на свете.

Ярослав Дмитриевич ухмыльнулся: