Опять хотелось вылезти из машины, подойти, обнять… только уже без злости — мальчишка мне не соперник — но я сдержался. Подождал, пока они отойдут подальше, и осторожно, прячась за деревьями, двинулся следом. Без особой цели, просто решил немного понаблюдать за ними. Голод и жажда забылись, мне было просто приятно смотреть на девушку и её заботу о подопечном.

Мы миновали ещё пару дворов, а потом Настя с мальчиком вышли на узкую дорожку вдоль небольшой улочки, которая вела как раз в сторону отделения полиции. Я двигался поодаль, за кустами, но прекрасно видел их. И видел, что в какой-то момент Настя встала, как вкопанная — ни вперёд, ни назад. Подобрался поближе. Девушка дёргала коляску за ручки, но та не поддавалась, застряв одним колесом в деревянном поддоне, который кто-то положил на тротуар поверх непросыхающей лужи, в качестве моста.

Как назло, вокруг — ни души. Что ж, похоже, настал момент открыть своё присутствие…

Настя

Я всё утро подсознательно готовилась к его появлению, но он всё равно возник неожиданно и — удивительно! — в самый подходящий момент. Или подозрительно…

— Привет, Анастейша! — махнул мне рукой Ярослав Дмитриевич. — Я могу тебе помочь?

— Коляска застряла… — пробормотала я. Отказываться от помощи было глупо: явно у меня не получалось справиться с проблемой самостоятельно.

— Нет проблем! — просиял молодой человек. — Сейчас вытащим.

Он взялся за ручки и в одно движение вытащил колесо из западни. Дерево громко затрещало, но бояться было нечего: колёса бескамерные, пробоины им не грозят.

Ярослав Дмитриевич перекатил коляску на тротуар по ту сторону поддона и опустился на корточки:

— Здорово, мужик! — протянул он руку Вене. — Как дела?

Мальчик не пошевелился — испугался, наверное — но Мелехин-младший не растерялся — сам ухватил Веню за лапку и аккуратно пожал:

— Я — Ярослав, но можно просто Яр.

Он повернулся ко мне:

— Этот парень разговаривает?

Я кивнула:

— Вы слишком напираете, Веня, должно быть, смущён.

— Прошу прощения…

Ярослав Дмитриевич поднялся на ноги и сунул руки в карманы шорт, по-прежнему глядя на моего подопечного.

— А вы… какими судьбами? — прищурившись, поинтересовалась я.

— А я… в полицию направлялся и увидел вас.

— То есть, мы тут случайно встретились?

— Ну да. А ты что подумала, я за тобой следил? — и он рассмеялся — вроде бы непринуждённо, но у меня мурашки побежали по спине.

— Вы одеты, как вчера, — заметила я следовательским тоном (я его никогда вживую не слышала, но представляю примерно так).

— И что? Ты тоже в детдом в одном и том же ходишь.

— А вы — в разном.

— Так, не понял, что за допрос? Требую адвоката…

Я смутилась:

— Нет… просто… мне любопытно.

— Так бы сразу и сказала. Всё банально: я не ночевал дома.

И вот незадача: мне вдруг стало неприятно. Как будто что-то острое кольнуло грудь. Какое мне дело до того, где ночует этот мажор?! Может, просто, я слишком впечатлилась его обещаниями навестить меня этим утром в общаге? Даже нарядилась, как дурочка. Честно сказать, я боролась с этим желанием два дня до этого. Не потому, что хочу понравиться ему, а чтобы не чувствовать себя ущербной. Я ведь симпатичная, особенно когда накрашусь, и фигура у меня хорошая. Да и платья люблю носить, просто это не практичная одежда… А привлекательный внешний вид добавляет уверенности в себе и хорошего настроения.

Короче говоря, я подспудно ждала Ярослава Дмитриевича этим утром в гости, хоть и сама запретила ему приходить. А он… где-то зависал всю ночь. И, к гадалке не ходи, этот кто-то был девушкой. Похоже, мои эмоции выбрались наружу через выражение лица. Мелехин-младший поспешно добавил:

— Помогал одному товарищу к экзамену готовиться.

— Сессия уже закончилась, — напомнила я скептически.

— А у него пересдача.

Врёт, наверное. Сейчас ведь большинство преподавателей заняты абитуриентами, у остальных отпуск. А с другой стороны, зачем ему врать?..

— Я вас провожу, — вдруг бодро схватился за ручки коляски Ярослав Дмитриевич. — Куда вы идёте?

— В поликлинику. Спасибо, но кресло легко катить…

— Ну и что? Я всё равно хочу тебе помочь.

Мы вполне мирно дошли до того самого судьбоносного пешеходного перехода, а там на сына мэра накатила ностальгия.

— Я вёл себя, как настоящий кретин, да? — спросил он меня.

Я пожала плечами:

— Возможно, в вашем кругу принято ни во что не ставить интересы простых людей.

— В моём кругу… Я, знаешь, порвал вчера с друзьями.

Мои глаза округлились:

— Прямо во время подготовки к экзамену?

— Эээ, нет, до этого.

— И зачем же вы это сделали?

— По твоему совету.

— Я ничего такого вам не советовала!

— Они неискренни со мной. Один даже избегает встреч, но молчит о причинах.

— Может, вам стоит попытаться поговорить с ними начистоту?

— Я попытался, но они не понимают. Или не хотят меняться.

— Дайте им время привыкнуть к этой мысли. Это не так просто, как кажется. Представьте, что ваш папа попросил вас рассказать всё без утайки о вашем времяпрепровождении с друзьями…

Ярослав Дмитриевич пожал плечами:

— Может, ты и права. Но я хочу попросить тебя кое о чём.

— О чём? — я непроизвольно напряглась.

— Будешь моим другом?

Я не знала, смеяться или плакать. С одной стороны, минуй нас пуще всех печалей…* А с другой, как в такой просьбе отказать? И при всех недостатках этого мажора, трудно не растрогаться от такого предложения.

— Ладно, — кивнула я, притормозив. — Только учтите…

— Да знаю, знаю, — со счастливой улыбкой замахал руками молодой человек. — Ты всё говоришь прямо и ни под кого не подстраиваешься. Именно это мне в тебе и нравится. И что ты помогаешь всем, кому в состоянии помочь. Ты необыкновенный человек. — Он вещал громко, радостно, а потом вдруг пробормотал себе под нос: — И такая красивая сегодня…

Я вспыхнула, как щепка, поднесённая к огню. Только и смогла выдавить:

— Спасибо.

— Почему ты не одеваешься так в детдом?

Я пожала плечами:

— Там же маленькие дети… Нужен более практичный наряд. И мне не хочется слишком уж выделяться на фоне персонала. У них такая невзрачная униформа…