– По первости злилась, – усмехнулсяПавел, – а потом поняла, что я прав. Ее школьная приятельница ЛизаРогачева повела себя так, как я предсказывал. Сначала торчала у нас сутками:обедала, ужинала, чуть ли не в койку с нами укладывалась. Потом денег на обои илинолеум попросила. Я не хотел давать, да жена заныла: «Помоги Лизоньке, онаживет в грязной берлоге». Я тогда как раз потихоньку ремонтами подрабатывал.Время-то советское было, четверть века тому назад, открыто бизнесом я незанимался, но люди знали: надо попросить Краминова. У меня имелись нужныемастера, мы по ночам шарашили, тише мышей лапами шевелили. Такие ремонты делали– из дерьма торт получался. Ясное дело, денежки у нас водились. Так вот насчетподруги… Светка слезу пустила, она как раз ребенка ждала, ну я и дал слабину,решил: хрен с ней, с Лизкой, помогу ей, а то жена нервничает. За два месяца изЛизкиной норы дворец получился. И как она Свету отблагодарила? Догадываешься?

– Нет, – откликнулась я.

– Халатик в том дворце скинула и говоритмне: «Давно тебя люблю! Ну зачем нам Света? Она не пара достойному мужику». Вэтот момент, как по заказу, дверь распахивается, Светлана на пороге. Решилапосмотреть, как теперь у любимой подруженьки красиво, а тут – картина маслом. Ужены преждевременные роды начались! Слава богу, срок уже большой был, младенецнормальным на свет появился. Но с тех пор Света подруг не привечала, с женамимоих приятелей не корешилась, гостей принимала и с ответными визитами мыходили, но чтобы сойтись с кем накоротке – ни-ни. Значит, она не могла никомусказать про мою «измену».

– Вдруг Света с кем-то тайнообщалась? – предположила я. – Вас, насколько я понимаю, целыми днямидома нет.

Павел потер руки.

– В особняке Римма Сергеевна, а мимо неемуха не пролетит. Она бы рассказала мне про гостью.

– Ваша мама? – уточнила я.

– Почти, – усмехнулся Павел. –Римма моя нянька, с пеленок меня воспитывала. Ей уже много лет, но ни бодрости,ни зоркости она не растеряла. Пригласи Света кого без моего ведома, Риммадоложила бы. Нет, посторонние не появлялись. А вот семья… – Павел потерзатылок. – У меня сын Олег и дочь Анюта. Обидно признаваться, но мальчишканичего от меня не взял. Внешне, правда, похож, а вот характер… Эх, чего тамговорить, я сам виноват! Баловала его Света донельзя, никаких моих возраженийне слушала. Сын для нее был всем! Представляешь, Олег восемь школ сменил.

– Многовато, – согласилась я.

– Ага, – кивнул Павел. –Отовсюду его выгоняли: успеваемость нулевая, поведение еще хуже. Надо былопацана ремнем поучить, а Света каждый раз на учителей накидывалась. Как же, еемальчика обидели! В результате дитятко еле-еле вуз окончило, при помощи моихденег и материнской настойчивости. И он меня ненавидит.

– За что? – изумилась я.

– «Мазератти» ему не купил, – нехотяпризнался Краминов. – Наследничек на день рождения пожелал пафосную тачку.Я его спросил: «Что хочешь в подарок?» А нахал спокойно ответил: «Машину, как уВолоди». Это его приятель, у которого отец в прошлом профессиональныйуголовник, а ныне не поймешь каким бизнесом занимается. Миллиардами ворочает.Ну я и ответил: «Когда денег заработаешь, сам такую и купишь». И он надулся,сквозь зубы здоровался. Вот Анюта хорошая! Она прилежно учится, всеминтересуется.

– Некупленный автомобиль не слишкомподходящий повод для ненависти к отцу, – не выдержала я. – Может,есть еще какие трения между вами и сыном?

– В школе Нюту всем в пример ставили, онав пятнадцать лет аттестат заработала, через два класса перепрыгнула, –сделав вид, что не услышал вопроса, продолжал Павел. – И в МГУ тоже клювомне щелкала, филфак окончила. И тут же второе образование получать отправилась,за три года историю выучила, а сейчас на философию подалась.

– Анюта замужем?

– Нет, – с легким осуждением сообщилПавел. – Нюта, как теперь принято говорить, имеет бойфрендов. Я их незапоминаю, быстро меняются, из-за этого она теперь тоже со мной в контрах.

– Почему? – не поняла я. – Вызапрещали ей… э… без штампа в паспорте общаться с парнями?

Павел снова достал сигареты.

– Я похож на сатрапа? Нет, конечно. Еекавалеры в доме живут. Я месяц назад за завтраком ее очередного любовникаВиктором назвал. Мирно так сказал: «Витя, наливайте кофе, пока горячий», а онкак зыркнет из-под бровей: «Я Сергей». Эка чепуха, ну ошибся, с кем не бывает.Так ведь целую войну устроили! Анюта две недели морду отворачивала. Тогда я ейкредитку прихлопнул – позвонил в банк и приказал: «Блокируйте карту!» Мигомдочка в кабинет принеслась и хвостом затрясла: «Ой, папочка! Такая незадачавышла! Наверное, моя «Visa» размагнитилась». Ну я ей и объяснил ситуацию: еслия «папочка», то она любимая дочь, а коли из-за очередного мужика отца гнобитьрешила, тогда денег нет! Вот так. Теперь у нас все тип-топ. Короче, в моем домеподлюга живет. И план ее таков: Свету убить, а меня виноватым сделать.

– Это уже слишком, – вздохнулая. – Родные дети все-таки!

– Странно, что вы, будучи частнымдетективом, не растеряли душевной невинности, – отрезал Краминов. –Разве вам не встречались кровные родственники, перегрызающие друг другу глотки?

– Было несколько дел, – согласиласья.

– Тогда почему вы изумляетесь? –фыркнул Краминов. – Еще раз напоминаю: Света не могла ни с кем поделитьсяинформацией о своем походе к частному детективу, так что…

– А детям рассказала? – с недовериемперебила я собеседника.

– Нет. Но мы живем вместе, комнаты незапираются. Скажем, Олег мог войти в спальню к матери и увидеть снимки. Враг вмоем доме! Он не остановится! Я хочу его найти и обезвредить. Лично. Без помощимилиции. Мне позор и шум не нужны. Вы меня понимаете?

Я молча смотрела на собеседника. Если человекс пеной у рта уверяет вас, что весь мир его ненавидит, то я уверена: он сам неочень хорошо относится к окружающим. Вот, например, Павел Краминов! Убизнесмена погибла любимая жена, целиком и полностью посвятившая себя семье. Ичто? Павел ни разу не произнес: «Хочу найти преступника, который лишил жизниСвету». Нет, у него иная мотивация – он озаботился поисками того, кто решилвпутать его в криминальную историю. Похоже, о Светлане муженек забыл.

– Ты согласна? – деловито спросилПавел.

– Надо посоветоваться с хозяином, –ответила я.

Краминов улыбнулся, достал из бардачкаблокнот, быстро написал на листке цифру, показал ее мне и спросил: